 |
|
Главная Биография Библиотека Галерея Мультимедиа Ссылки Обратная связь English Espanol
Главная страница >> Библиотека >> Произведения Че Гевары >>
Эрнесто Че Гевара
БОЛИВИЙСКИЙ ДНЕВНИК
Фрагменты.
Комментарии и примечания Жана Кормье (Перевод с французского)7 ноября 1966 года Че начинает рассказ о своей новой одиссее в красного цвета записной книжке немецкого производства. На этикетке, приклеенной на задней стороне обложки, можно прочитать: Карл Клиппель — Кайзер Штрассе, 75, Франкфурт. Ниже мы даем краткий обзор этого дневника, переведенного на французский Франсом Бинаром и Франчитой Гонсалес Баттле и опубликованного в июле 1968 года Франсуа Масперо (переиздана издательством Декуверт в сентябре 1995 года).
НОЯБРЬ 1966. 7-е.
(...) Недалеко от фермы мы остановили машины и сюда прибыли на одной, чтобы не вызывать подозрений у соседа-крестьянина, который поговаривает о том, что мы наладили здесь производство кокаина. Смешно, неутомимый Тумаини считается химиком в нашей шайке... Биготес дал понять, что готов сотрудничать с нами, что бы ни предприняла партия, но, кажется, он остается верным Монхе, которого он уважает и, возможно, даже любит. По его словам, Родольфо придерживается примерно той же позиции, а также Коко, но нужно постараться, чтобы партия включилась в нашу борьбу (...)
8-е.
День мы провели в джунглях, менее чем в ста метрах от дома, рядом с источником. (...) До сих пор мы встречаем различного рода насекомых: ягуаса, жежен, маригуи, кузин и тик (...)
9-е.
(...) С Тумаини мы разведали течение реки Ньянкауасу (...) Она стиснута берегами, и, кажется, район малопосещаем. Дисциплина на высоте и будет долго такой оставаться. (...) Я вытащил шесть впившихся в меня насекомых (...)
12-е.
(...) Выбранная зона (для лагеря располагается...) на небольшой возвышенности и рядом с расщелиной, в которой можно сделать погреба для хранения продуктов и других вещей (...)
14-е.
Неделя в лагере. У Пачунго грустный и непривычный вид, но нужно, чтобы он взял себя в руки. Сегодня мы начали рыть пещеру, чтобы хранить в ней все, что может быть компрометирующим (...)
16-е.
Туннель закончен и замаскирован (...) План туннеля под номером 1 находится в документе 1 (...)
17-е.
Нет новостей из Ла-Паса. Москиты начали раздражать раны. (...)
20-е.
В полдень прибыли Маркос и Роландо. Теперь нас шестеро (...) С ними прибыл Родольфо. Он произвел на меня хорошее впечатление. Кажется, более чем Бигото, он готов порвать со всем. Папи, в нарушение полученных им инструкций, сообщил ему о моем присутствии, а также и Коко. Кажется, это из-за ревности, связанной с престижем. (...) Родольфо вернулся на рассвете.
23-е.
Открыли наблюдательный пункт, который возвышается над фермой (...)
Анализ месяца.
Все довольно хорошо прошло; мое прибытие — без происшествий; так же было и с половиной людей, которые здесь, хотя и опоздали. Основные соратники Рикардо выбирают маки', несмотря ни на что. Дела представляются хорошими в этом изолированном районе, где все указывает на то, что мы сможем оставаться столько времени, сколько сочтем необходимым. Наши планы: дождаться прибытия остальных по крайней мере до двадцати и приступить к действиям. Нужно посмотреть, какова будет реакция Монхе и как поведут себя люди (Моиса) Гевары.
ДЕКАБРЬ 1966.
6-е.
(...) Инти и Урбано отправились попробовать поохотиться на дичь, так как становится мало продовольствия (...)
12-е.
Я поговорил со всей группой, давая им урок настоящей герильи. Я настаивал на единоначалии и дисциплине (...) Сделал назначения: Хоаким — второй военный руководитель, Роландо и Инти — комиссары, Алехандро — руководитель операций, Помбо — интендант, Инти — фииансы, Ньята — снабжение и вооружение (...)
17-е.
Моро и Инти удалось убить только дикую утку. Мы, Тума, Роландо и я, занимаемся рытьем второй пещеры (...)
18-е.
Разведали холм, чтобы там установить рацию.
20-е.
(...) Получили телеграмму из Манилы (Куба), указывающую, что Монхе прибывает через Юг.
26-е.
(...) Убили двух змей, а вчера еще одну (...)
30-е.
(...) Печь не смогли закончить, глина еще мягкая.
31-е.
В 7 часов 30 минут пришел врач и сказал, что появился Монхе. Я пошел туда с Инти, Тумой, Урбано и Артуро. Встреча была сердечной, но натянутой, в воздухе висел вопрос: «Что ты хочешь?» (Проблемы, возникающие с Монхе, могут быть сведены к следующему):
1. Он откажется от руководства партией и добьется от нее по меньшей мере нейтралитета, и некоторые члены выйдут из ее рядов, чтобы присоединиться к борьбе.
2. Военно-политическое руководство борьбой будет принадлежать ему, пока революция будет разворачиваться в боливийских условиях.
3. Он должен установить отношения с другими южноамериканскими партиями, стараясь убедить их стать на позиции поддержки освободительных движений.Я ответил ему, что первый пункт зависел от него как секретаря партии, хотя я и считаю его позицию ошибочной. Она колеблющаяся, вся из компромиссов и старается оправдать для истории роль тех, кого надо заклеймить за предательскую позицию. Время локажет, что я прав.
По третьему пункту я не был против, чтобы он постарался сделать это, но все было обречено на неудачу. (...)
Что касается второго пункта, то я не мог никоим образом согласиться с ним. Военным руководителем буду я и не потерплю никакой двусмысленности (...)
ЯНВАРЬ 1967. 1-ое.
Утром, не вступая со мной в спор, Монхе дал мне знать, что уходит и обьявит о своем выходе из руководства партии 8/1. По его мнению, миссия закончилась. Ушел он с таким видом, будто идет на эшафот. У меня ощущение, что, узнав от Коко о моей решимости не уступать в стратегических вопросах, он воспользовался этим для ускорения разрыва, так как его доводы несостоятельны. После обеда я собрал всех и объяснил поведение Монхе (...) Я дал уточнение по поводу поездки Тани в Аргентину, чтобы встретиться с Маурисио(Сиро Роберто Бустос появится так же, как Эль Пелао и Карлос)
и Хосами(Кодовое имя аргентинской группы Массетти) и пригласить их сюда. (...)(8 и 10 января Пленум Центрального комитета КПБ, собравшийся в Ла-Пасе, ратифицирует позиции, принятые Монхе. Это означает, что Че оказывается без тыловой поддержки коммунистов.)
11-е.
Алехандро и Помбо возвращаются из пещеры и докладывают мне, что контакты рации окислились. Если добавить к этому, что две рации были разбиты, можно составить довбльно печальную картину о способностях Артуро.
Мы начинаем изучать язык кечуа под руководством Антисета и Педро. День «боро» (Туземное слово, обозначающее «автобус», — отсюда более широкое «конвой»): извлекли из-под кожи у Маркоса, Карлоса, Помбо, Антонио и Хоакина массу личинок.
12-е.
Отправили «гондолу»(Команду) за остатками (...) Провели небольшие учения по лазанию. (...)
19-е.
(...) Пришел врач и обьявил, что полиция нагрянула в другой лагерь (...) в поисках фабрики кокаина (...)
20-е.
Проверил позиции и продиктовал приказы для реализации плана обороны, который я разъяснил вчера вечером. Он основан на спешной обороне зоны, прилегающей к реке, от которой напрямую зависит тот, кто с несколькими людьми авангарда контратакует параллельные реке дороги и выходы в тыл (...)
22-е.
(...) Пишу Фиделю, документ №3, чтобы обьяснить ему ситуацию и испытать почтовый ящик (...)
25-е.
(...) Получили послание от Манило, информирующее нас, что он все получил (...)
26-е.
(Прибыл Моис Гевара с Лойолой Гусман, казначеем сети.) Я поставил перед Геварой свои условия: роспуск группы, отмена званий для всех, отказ от какой-либо политической организации, запрет на полемику по поводу международных или национальных проблем. Он согласился со всем с большой простотой, и после холодного начала наши отношения с боливийцами сделались сердечными. Лойола произвела на меня очень хорошее впечатление. Она очень молодая и нежная, но в ней чувствуется твердая решимость (...)
31-е.
Последний день в лагере. «Гондола» очистила старый лагерь, и часовые ушли (...) Оружие будет спрятано в горах, обернутое в брезент. Резерв денег должен постоянно оставаться в лагере, у кого-нибудь при себе (...).
Анализ месяца.
Как я это и ожидал, отношение Монхе было уклончивым вначале и предательским потом. (...)
Собственно, теперь начинается этап герильи (...) Из всего предусмотренного наиболее медленно идет присоединение боливийских бойцов.(В момент, когда «собственно начинается герилья», по выражению Че, его основная опора в Боливии Монхе и Моис Гевара уже совершили ошибки, по причинам и основаниям очень различным.)
Когда Че прибыл в Ньянкауасу 7 ноября, Монхе не пришел на встречу. Он прибыл много позже, 31 декабря, задержанный и отпущенный Хосе Мария Мартинесом, и с этого времени идет от увертки к предательству, по словам самого Эрнесто. Он должен был привезти ключ, позволяющий использовать передатчик, чтобы обеспечить связь с Кубой, но у него его нет, когда он прибывает на базу. Он уверяет Че, что передаст его позже, — ключ не появится никогда. Итак, Че слышит Фиделя, но не может ни ответить, ни задать свои вопросы.
Так как Монхе не появился на ноябрьской встрече, другие руководители, у которых нет никаких сведений, едут на Кубу и спрашивают у Фиделя, что они должны делать. У него нет ответа. Он предлагает им направиться прямо на место, и таким образом Сиро Бустос и Хуан Пабло Чанг отправятся в Боливию, сопровождаемые Режи Дебре. Но большая часть предусмотренного сначала контингента исчезла по дороге из-за всяких колебаний и нензвестности.
Позднее Че узнает, что в ноябре Монхе был в Болгарии. На самом деле вполне возможно, что он проехал до Москвы получить инструкции от русских властей, его миссия в Софии не могла затянуться на сорок дней. В любом случае, если судить по его отношению, желание советских людей кажется ясным: не нужно трогать Латинскую Америку, в соответствии с договорами, заключенными с США после событий с ракетами. Москва не хочет пожара, о котором мечтает Че, и манипулирует Монхе, чтобы он помог провалиться боливийской экспедиции. Вояж Монхе на Кубу весной 1966 года тоже под вопросом, и по этому поводу ничего нельзя узнать точно.
Случай с Моисом Геварой другой. Он всегда проповедовал вооруженную борьбу, откуда и его исключение из боливийской партии и прозвище, данное его группе, «Пекинцы», или «Маоисты». Он честно оказывает Че помощь, вербуя на месте будущих герильеро. Но по причинам, не зависящим от его желания, оказывается небезупречным союзником.
Начиная с 1964 года, он находит рекрутов в профсоюзе шахтеров. Скоро его независимая организация состоит из двадцати человек, и могла быть оперативной в первые месяцы 1966 года. Но с 15 января вся страна полностью во власти ритуального карнавала, во время которого вино течет рекой, и Моису не удается удержать своих людей, рассеянных в горах, пьяных, в масках, что еще больше усложняет дело! Он отправляется на их поиски на нефтяные поля Сикре, на цинковые рудники и даже на золотые рудники, действующие еще в Оруро. Ищет дальше, на Западе, на плоскогорье около Чили. Время не ждет, но он не хочет сражаться рядом с Че только с семью, которых он смог найти из двадцати завербованных и подготовленных им. Итак, за неимением лучшего он находит шахтеров без подготовки, которые соглашаются следовать за ним, ничего не зная о вооруженной борьбе. Всего шестеро, один из которых Пастор Баррера Кинтана, Даниэль, бывший полицейский, бесстыдно выгнанный из администрации, который сыграет плохую роль в экспедиции.
Двигаясь по ночам, чтобы не быть обнаруженными, ведомые Лойолой Гусман, казначеем герильи Коммунистической молодежи, студенткой, Моис Гевара и его маленькая группа прибывает в Ньянкауасу 26 января 1967 года. Таким образом в наличии имеется на начало действий: Моис Гевара, Вилли, Рауль, Вальтер, Паблито, Эйсебио, Виктор и Пепе, семеро, которых он завербовал первоначально; Дарио, Солюс-трио, Пако, Чинголо, Орландо и Данкэль, шесть следующих; Че, называемый здесь Рамоном, или Фернандо, окруженный семью боливийцами, подготовленными на Кубе с 1962 года, и пятнадцать других боливийцев: Инти, Коко, Нато, Хулио, Педро (или Пан Дивино), Камба, Леон, Лоро, Серапио, Поло, Анисето, Чапако, Бенжамин, Карлос и Эрнесто; Хосе Мария Мартинес Тамайо (Рикардо); боливийка Лойола Гусман, три перуанца: Хуан Пабло Чанг Наварро (Чино), Лусио Эдильберто Гальван (Эйстакио) и Реституто Хосе Кабрера Флорес (Негро), врач; два аргентинца, Сиро Роберто Бустос (Пелао) и Лаура Гуттеерес Бауэр (Таня); француз Режи Жюль Дебре (Дантон).
Это будет группа из пятидесяти трех революционеров, многие из которых не являются ни подготовленными, ни верными, вместо двухсот пятидесяти человек, полностью подготовленных, стреляющих на лету, предполагавшихся к 20 декабря.
ФЕВРАЛЬ 1967.
1-ое.
Че отмечает отьезд большей части герильи из двадцати семи человек, пятнадцати кубинцев и двенадцати боливийцев, для разведывания северной местности в направлении Рио Гранде. Предположительно на две недели. Марш растянется на шесть. Руководство Коммунистической молодежи исключает тех, кто решил остаться с движением герильеро.
Че начинает превращать ненадежный лагерь в настоящий маленький укрепленный лагерь, почти комфортабельный. Что определит роль, которую он ему отводит: одновременно лагерь военной подготовки, центр связи, склад продовольствия и боеприпасов и школа кадров с учебным залом на открытом воздухе, где каждый день с шестнадцати до восемнадцати часов преподают Че и наиболее грамотные боливийские товарищи, а также Рубио, капитан Хесус Суарес Гайоль(Бывший вице-министр индустрии саза, на Кубе), Алехандро(Команданте Густаво Мачин Ольд де Лече, основатель революционного студенческого Директората) и несколько других герильеро, которые давали уроки грамматики, политической экономии и боливийской истории. По вечерам, как факультатив, Че добавлял еще уроки французского. И боливийцы — уроки кечуа, которые Че посещал неукоснительно.
Построены оборонительные укрепления, нависающие над рекой Ньянкауасу. Затем печь для хлеба и полевой телефон, предназначенный соединять авангард с наблюдательными постами. Герильеро оборудовали и замаскировали окружающие гроты. И прекрасное подтверждение оптимизма: они дошли до выращивания сада и огорода!.. Че предполагал даже установить, как он думал об этом на Месе в Сьерра-Маэстре, маленькую электростанцию на соседнем потоке. И, конечно, он не забыл про библиотечный уголок.
14-е.
(...) Расшифровано пространное послание из Гаваны, главной новостью которого является сообщение о разговоре с Колле(Руководитель Боливийской коммунистической партии). Он заявил, что его не поставили в известность о континентальиых масштабах задачи, что в таком случае он готов сотрудничать на условиях, которые он хочет обсудить со мной (...) Нам также сообщили, что француз (Режи Дебре), путешествующий со своим паспортом, прибывает 23-го в Ла-Пас.
15-е.
День рождения Ильдиты (11 лет).
День спокойного движения. (...)16-е.
Дадим взаймы крестьянину 1000 песо, чтобы он мог купить и откармливать свиней: у него капиталистические устремления.
22-е.
(...) (высота): 1 180. Мы около истоков потока, который впадает в Масикури, но к югу.
23-е.
Черный день для меня. Стискиваю зубы, так как чувствую себя очень усталым. (...) В полдень, под солнцем, которое, казалось, расплавляло камни, мы тронулись в путь (...) Решили спускаться по проторенному месту, хотя и очень крутому, чтобы достичь ручья, который ведет к Рио Гранде и оттуда на Роситу (...)
24-е.
День рождения Эрнестино (...)
25-е.
Черный день (...) Меня позвал Пачо и сказал мне, что у него произошла ссора с Маркусом, который нехорошим тоном отдал ему распоряжения, пригрозив. мачете, и ударил по лицу (...)
26-е.
(При переправе через Рио Гранде Бенжамин, который не умел плавать, утонул.)
Это был слабый и совсем неловкий парень, но с большой волей к победе (...) Теперь мы получили крещение смертью, на берегу Рио Гранде бессмысленной.Итоги месяца:
(...) Француз должен уже быть в Ла-Пасе, и со дня на день в лагере. (...) Марш прошел вполне прилично, но омрачен инцидентом, стоившим жизни Бенжамину. Люди еще слабы, и не все боливийцы выдержат. Последние голодные дни показали ослабление энтузиазма, более заметное из-за разделения (...)
МАРТ 1967.
1-е.
(...) Мне сообщили, что Поло сьел банку сгущенки и Эйсебио — банку сгущенки и банку сардин. В виде наказания они не будут есть эти продукты, когда те будут в меню. Плохой знак.
4-е.
(...) Охотники убили двух маленьких обезьянок, попугая и голубя, мы их сьели (...) Моральный дух низок, и физическое состояние ухудшается со дня на день; у меня начинаются отеки на ногах.
16-е.
Решили сьесть лошадь (...)
17-е.
(...) Плот (...) поплыл по Ньянкауасу, пока не попал в водоворот (...) В итоге потеря нескольких рюкзаков, почти всех патронов, шести ружей и одного человека (...)
19-е.
(...) Над районом летал маленький самолет, и это не предвещает ничего хорошего. На базе теперь находятся Француз, Чино, его товарищи, Пеладо, Таня и (Моис) Гевара, с первой частью своей группы (...)
21-е.
День провел в спорах с Чино, уточняя некоторые детали с Французом, Пеладо и Таней. Он прибыл с на-мерением остаться у нас, но я попросил его, чтобы он вернулся и организовал помоіць во Франции, а по доро-ге заехал на Кубу, что вполне совпадает с его планами, так как он хочет жениться и иметь ребенка от своей суп-руги. Я должен написать письма Сартру и Б. Расселу, чтобы они организовали всемирную кампанкю помоіци освободительному движению Боливии (...)
23-е.
(...) День боевых действий (...) Прибыл Коко, сообщил, что армейский взвод попал в засаду. На данный момент результат: три 60-миллиметровых миномета, шесть маузеров, три «узи», один 30-миллиметровый пулемет, две рации, ботинки и т.д., семь человек убиты, четырнадцать взяты в плен целыми и невредимыми и четверо ранены, но нам не удалось взять продовольствие (...)
25-е.
(...) В 18 часов 30 минут в присутствии почти всего состава я сделал анализ нашего похода. Рассказал об ошибках Маркоса, снял его с должности и назначил на место командира авангарда Мигеля. (...) Сделал Французу пространный устный отчет о положении. В ходе собрания назвали нашу группу Национально-освободительной армией Боливии. (...)
26-е.
(...) С наблюдательного пункта Арганарас видели тридцать-сорок солдат и приземлившийся вертолет.
27-е.
Сегодня новость взорвала и полностью заполнила эфир и спровоцировала многочисленные коммюнике и даже пресс-конференцию Барриентоса (президент) (...) Ясно, что дезертиры и пленный заговорили, не ясно только окончательно, что они сказали в точности и как они это сказали. Судя по всему, Таня раскрыта, потеряны два года хорошей и кропотливой работы. Отьезд наших гостей будет теперь затруднителен. У меня впечатление, что это совсем не понравилось Дантону (Режи Дебре), когда я ему об этом сказал. Поживем — увидим. Составили коммюнике № 1, который постараемся передать журналистам Камири.
28-е.
Эфир продолжает быть перенасыщен сообщениями о герильях. Мы окружены двумя тысячами человек на участке в сто двадцать километров, и окружение сжимается, дополняемое бомбардировками с напалмом. Мы потеряли от девяти до пятнадцати человек. (...) Француз с чрезмерной настойчивостью высказался, насколько он был бы полезен вне отряда.
29-е.
(...) Гаванское радио сделало сообщение и объявило, что правительство поддержит акцию в Венесуэле(Группы кубинской герильи с Арнальдо Очоа и Томашевичем). (...) Как только пещера будет готова, можно будет переселиться из лагеря, который становится неудобным и уже известным (...)
Итоги месяца:
(...) Этап консолидации и очищения для герильи, пополнение за счет прибывших с Кубы элементов, которые выглядят неплохо, и за счет людей Гевары, которые обнаруживают общий низкий уровень (...) Этап начала борьбы, характеризующийся точно нанесенным нами ударом, вызвавшим сенсацию, но сопровождавшийся и до и после грубыми ошибками (отставка Маркоса, действие Браулио); этап начала контрнаступления противника, которое до сих пор характеризуется:
а) тенденцией установления контрольных пунктов, которые нас изолируют;
б) шумихой на национальном и интернациональном уровнях;
в) полной неэффективностью до сих пор мобилизации крестьян (...)
6 марта неожиданное столкновение авангарда колонны под командованием кубинца Маркоса (команданте Антонио Санчес Диас) с гражданином Эпифанио Варгас, которьш следовал по следам колонны до Ньянкауасу и доносит о ее присутствии в дивизион Камири.
11-го двое из боливийцев, завербованных наспех, один из которых Даниэль, дезертируют. Они появляются в казарме Камири и дают детальную информацию, которая позволяет боливийской армии и разведывательным службам получить первые сведения о присутствии Че в Боливии. С Таней, французом Режи Дебре, аргентинцем Сиро Бустосом н перуанцем Хуаном Пабло Наваро (Чанг).
Ссылаясь на бой 23-го, Инти Передо пишет: «Мы лечим раненых и обьясняем солдатам причины нашей борьбы. Они нам отвечают, что они не знают, почему их отправили воевать, Они согласны с тем, что им говорят, и настоятельно просят нас, чтобы мы расстреляли майора Плата, который ведет себя с ними как деспот».
24-го в гараже Камири солдаты находят «джип» Тани и в комнате отеля записи речи Фиделя, а также две кассеты кубинской музыки. Это служит вещественными доказательствами против нее. Проведя в центральиый дагерь Бустоса и Дебре, она думала быстро вернуться в Ла-Пас, где ее ждали новые поручения.
Атмосфера разрядки, даже беззаботности, которая царила в лагере в отсутствие Че в феврале и марте, заставяла охладить бдительность. Циркулировали документы, газеты и фотографии.
Как утверждает Режи Дебре: «Позднейшая локализация лагеря и военная мобилизация в конце марта не заставили Че измениться. Если у команданте Гевары не было концепции хода войны, непонятио было, почему он так сильно обвинял Маркоса и Антонио, вернувшись, в решении, которое они приняли в связи с военным наступлением: уйти из центрального лагеря. И почему он отдал срочный контрприказ снова его занять и защищать во что бы то ни стало? Из-за принципа, чтобы победить деморализацию и придать порыв герилье?»
Непонятно было и то, почему после захвата лагеря армией, которая использовала в качестве проводников дезертиров, Че продолжит ходить вокруг по окрестностям и даже вернется почти сразу после ухода врага.
Как бы то ни было, внезапное нападение армии, несомненно, перевернуло этот вид тренировки и подготовки в театр действий. Тыловая база вдруг оказалась превращенной в некое подобие передовой линии герильи. Этот переход произошел по инициативе армии и без ведома руководства герильи, удивленной новостью после возвращения разведки.
Как только началась атака, Че не делает ничего, чтобы прервать контакт, даже наоборот, но он поставлен, не желая этого, в позицию обороны.
Длительная голодовка, которую представляла тяжелая разведывательная операция, физически и морально истощила многих лучших бойцов, почти вывела из строя именно в момент, когда надо было начинать сражаться. Командиры, такие как Хоаким и Алехандро, прибыли в лагерь очень исхудавшими, с отечными конечностями из-за голода, не могли надеть сапоги, а пальцы рук были такими распухшими, что едва могли нажать указательным пальцем на гашетку ружья. Но особенно задержка разведки на несколько недель помешала Че самому находиться на месте в момент, когда должно было произойти решающее.
Никто не знал достаточно района, куда он углубился, чтобы одному отправиться на встречу, не потерявшись, и нужно было ждать прибытия Роландо, исключительной личности, чтобы установить связь.
Че сразу понял, что его авангард сделал ошибку, подгоняемый страшным голодом, войдя вооруженными в дом одного служащего «Ясименто Петролеро». Но он не мог, естественно, догадаться, что служавдий Эпифанио Варгас был агент IV дивизиона Камири, информатор и проводник.
Никто не сомневался, что городская сеть была уже под контролем американского посольства и ЦРУ.
Вместо того чтобы найти начало войны «преждевременным» и «достойным сожаления», Че, наоборот, бросается в нее с поспешной агрессивностью, которой следуют все.
«Когда после обеда 23 марта Коко Передо на последнем дыхании спешно прибыл в лагерь обьявить, что военная колонна только что попала в засаду, которая была организована на Ньянкауасу. Че, лежавший в своем гамаке и читавший книгу, выпустил книгу, подскочил на ноги и испустил радостный и боевой крик. Затем торжественно зажег одну из сигар, которые он берег в глубине своего рюкзака для торжественных случаев».
АПРЕЛЬ 1967.
1-е.
(...) Зарезали вторую лошадь, чтобы оставить чарки(высушенное на солнце мясо) для шестерых, которые остаются. (...)
2-е.
(...) Мы решили отправляться не сегодня, а завтра в 3 часа утра(...)
3-е.
(...) Когда мы проходили мимо места, где нами была устроена засада, от семи трупов остались лишь скелеты, очищенные стервятниками с полной тщательностью (...) Говорил с Дантоном и Карлосом(прозвище Сиро Роберто Бустоса), предложив им три выхода: остаться с нами, уйти на свой страх и риск или взять через Гуттеерес и оттуда выбраться каким-нибудь способом. Они выбрали третье (...)
б-е.
Очень напряженный день. В 4 часа утра мы переправились через Ньянкауасу (...) В 8 часов Роландо сообщил, что с десяток солдат появилось в ущелье, которое мы только что покинули. Мы медленно пошли дальше, и в 11 часов находились вне опасности (...)
10-е.
(...) Скоро поступили первые новости, и неприятные:
Рубио(ветеран Сьерра-Маэстры) — Хесус Суарес Гайоль смертельно ранен. (...)
11-е.
(...) Общее число потерь (для противника): десять убитых, в том числе два лейтенанта, тридцать пленных, среди которых один майор и несколько унтер-офицеров, остальные солдаты (...) Есть рейнджеры, парашютисты и местные солдаты, почти дети (...) Один чилийский журналист сделал подробное описание нашего лагеря и нашел мое фото без бороды и с трубкой (...)
12-е.
(...) Начал проводить уроки по книге Дебре(Революция в Революции). (...)13-е.
(...) Землянки не обнаружены, ничего не тронуто, скамейки, кухни, печь, запасы зерна (...) Североамериканцы обьявляют, что отправка военных советников в Боливию связана со старой программой и не имеет ничего общего с герильей. Возможно, что мы присутствуем при первом эпизоде образования нового Вьетнама.
14-е.
Центральный лагерь был занят армией, приведенной двумя дезертирами. С обнаружением маленького дорожного дневника Браулио (лейтенант Исраэль Рейес), который был плохо спрятан. Факт, который заставил Че изменить свой псевдоним с Рамона на Фернандо.
15-е.
Написали записку Фиделю (№ 4), сообщая ему о последних событиях. Ее шифруют, и она будет написана симпатическими чернилами.
17-е.
(...) Узнали, что один из сыновей крестьянина пропал и, возможно, ушел, чтобы настучать, но решили все равно наконец дать возможность уйти Французу и Карлосу. (...)
18-е.
В сопровождении проводника, данного армией, агент ЦРУ Жорж Эндрю Рот направляется в Лагунильяс, имея в своей записной книжке вопросник, позволяющий удостовериться, правда ли, что Че ведет герилью под именем Рамона, а также присутствие Дебре и Тани. Со специальным заданием: нанести химическое вещество на одежду и вещмешки герильеро, чтобы полицейские собаки смогли к ним приблизиться. Это обьясняет появление немецких овчарок 25-го.
19-е.
(...) В 13 часов часовые привели подарок, достойный греков: английского журналиста по имени Рот, который прибыл по нашим следам, сопровождаемый детьми из Лагунильяса (...) В паспорте была зачеркнута профессия «студент» и заменена на «журналист» (на самом же деле, по его словам, он фотограф) (...) Из обьяснений, данных детьми, хоторые служили проводяиками журналисту, узнали, что о нашем прибытии стало известно в тот же вечер в Лагунильяс. (...) Мы нажали на сына Родоса, который признался, что его брат и один пеон Видеса ходили в Лагунильяс, чтобы получить награду от 500 до 1000 долларов (...) Француз предложил потребовать от англичанина в качестве доказательства его добрых намерений, чтобы он помог им выбраться. Карлос, скрепя сердце, согласился, а я умыл руки. (...) В 4 часа (...) Карлос решил остаться, и Француз последовал его примеру, но на этот раз неохотно.
20-е.
(...) К 13 часам прибыл грузовик под белым флагом, в котором приехали помощник префекта, врач и священник Муйупампы, последний — немец (...) Инти предложил им мир для Муйупампы, а они нам приносят до 18 часов 30 минут товары на основании списка. (...) Они принесли (...) соободение, что трое партизан схвачены в Муйупампе и двое подозреваются, что у них поддельные документы. Плохая перспектива для Карлоса; с Дантоном должно все обойтись. (...)
Арест в поселке Муйупампа Режи Дебре (Дантон) и Сиро Роберто Бустоса (Пелао) в сопровождении английского журналиста Рота. План армии состоял в том, чтобы заставить исчезнуть двух первых; возможно, и третьего.21-е.
(...) Сообщение о смерти трех наемников обьявлено по радио: француз, англичанин, аргентинец. (...) Убийство Дебре и Бустоса, план которого держался в тайне, стало невозможным из-за публикации фотографий, задержанных в газете Презенсия.
23-е.
Майор Ральф Шелтон, называемый Папи Шелтон, с техникой, использованной во Вьетнаме, начинает инструктировать «зеленые береты» на территории сахарного завода Эсперанса около Санта-Крус.
24-е.
Эксперты США Теодор Кирш и Жозеф Келлер в сопровождении агента ЦРУ Эдуардо Гонсалеса участвуют в допросе Дебре и Бустоса. Конечно, в присутствии французского наци Клауса Барбье, бывшего шефа гестапо Лиона, а также советника президента Барриентоса. Он избегает показываться Режи Дебре, который мог бы его узнать. В конце месяца Дебре и Бустосу показан огромный альбом фотографий с требованием указать тех, кто может быть из герильи.
25-е.
Черный день. В 10 часов примерно с наблюдательного пункта вернулся Помбо и сообщил, что тридцать солдат приближаются к домику (...) Мы решили устроить импровизированную засаду на дороге, ведущей к нашему лагерю: впопыхах выбрали крутую тропинку с видимостью в 50 м (...). Вскоре появился авангард противника, который, к нашему великому удивлению, состоял из трех немецких овчарок и проводника. (...) Началась непрерывная стрельба с фланга армии (Роландо, или Сан-Луис, идеолог группы, раздроблено бедро, повреждена артерия, умер от потери крови). Мы потеряли лучшего бойца герильи и одного из ее столпов, моего товарища еще с тех пор, когда он, почти ребенок, был посыльным 4-й колонны до наступления и до этой новой революционной авантюры, о его смерти можно лишь сказать: твое маленькое тело храброго капитана во всем величии обретет металлическую форму (...), по расчетам Бениньо, мы почти прибыли в Ньянкауасу. Теперь у нас два естественных выхода блокированы, и нам придется уходить через горы. (...)
26-е.
(...) Мы решили продолжать двигаться по тропе, открытой Коко, и попробовать найти другую, которая приведет к Илькири. У нас есть амулет, Лоло — олененок. Посмотрим, выживет ли он.
27-е.
(...) Сильный холод по ночам (...) Подтверждается, что Дантон находится в заключении, недалеко от Камири; наверняка другие тоже живы и вместе с ним.
Высота 950 м.29-е.
(...) Мы находимся в каньоне без расщелин. Коко полагает, что видел поперечный каньон, который он не обследовал. Завтра мы это сделаем всем отрядом. (...)
30-е.
(...) Лоло умер, жертва взрывного темперамента Урбано, который выстрелил ему в голову. (...) Журнал Сьемпре опубликовал интервью Барриентоса, который, кроме прочего, признал, что есть военные советники-янки и что герилья родилась в результате социальных условий в Боливии.
Итоги месяца:
Дела идут почти нормально, хотя нам пришлось оплакать две тяжелые утраты: Рубио и Роландо. (...) Кроме того, тотальная изоляция; болезни подорвали здоровье некоторых товарищей, и вынуждены разделить наши силы (...), крестьянская база все еще не развивается, хотя нам удалось достичь нейтралитета у большого числа, посредством организованного террора. Поддержка придет потом (...) Дантон и Карлос стали жертвой своей спешки, своего почти безнадежного желания уйти и моего недостаточного сопротивления. Таким образом прерывается связь с Кубой (Дантон) и мы потеряли разработанную схему действий в Аргентине (Карлос) (...)
Раскрыв преступления и поведение администрации в концентрационных лагерях, боливийский журналист Хуан Хосе Каприлес обнаруживает, что два лейтенанта, убитьге 10-го в Ирипите, Луис Сааведра Арамбель и Хорхе Айала Чалее, были отправлены на передовую за то, что открыто критиковали репрессивный климат в армии. Публикуется репортаж, где Каприлес утверждает, что Че в герилье, и настоящий гимн в честь героического герильеро. Его гаэета сразу же закрывается, а он должен покинуть страну, чтобы спасти себе жизнь.
В этом же апреле история, которая могла бы изменить положение вещей. Бениньо рассказывает: «Мы чуть было не сместили президента Барриентоса, этого сумасшедшего с недоносками! Это было 10 апреля. Он был с патрулем, который нас искал. И за малым мы могли его схватить. Мы знали, что он хотел наши головы выставить перед дверью президентского дворца в Ла-Пасе. Зато он уверен, что, если попадет в наши руки, Че не убьет его. К несчастью, этого не случилось».
МАЙ 1967.
1-ое.
Мы празднуем эту дату, прокладывая проход, но двигаясь очень медленно; мы еще не достигли линии водораздела (...) Ньято убил из рогатки птицу; вступаем в царство птиц.
День парада в Качамбе и появления в газете Пренса либре коммюнике Национально-освободительной армии Боливии. С откликами международных агентств и радио, которое слушают угнетенные шахтеры.5-е.
(...) Мы думаем направиться в Урс(Лагерь назван так, потому что Режи Дебре убил здесь медведя), где должно остаться что-нибудь из еды на два дня, а оттуда в старый лагерь (...) Обьявили, что Дебре будет судить военный трибунал в Камири как предполагаемого руководителя и организатора герильи. Завтра приезжает его мать, вокруг этого дела немало шума (...)
7-е.
Арестован герильеро Хорхе Васкес Виана, Лоро, попадает в ловушку ЦРУ. Эдуардо Гонсалес, используя свой кубинский акцент, выдает себя за эмиссара Фиделя: «Я из Гаваны, чтобы получить сведения о Че, так как у нас их нет». И он подтверждает присутствие команданте Гевара в герилье. После чего молодой повстанец убит.
8-е.
(...) Лоредо (младший лейтенант армии) открыл огонь и был сражен одновременно с двумя рекрутами. Уже наступила ночь и наши продвинулись; они захватили шесть солдат (...)
9-е.
Встали в 4 часа (я не спал) и отпустили солдат, предварительно опросив (...)
12-е.
Приготовили поросенка с рисом и внутренним жиром с тыквенным гарниром (...)
13-е.
День последствия пира, отходящих газов, рвоты и поноса; настоящий органный концерт. Остаемся абсолютно неподвижными, пытаясь усвоить поросенка (...)
18-е.
(...) Произвел первое удаление зуба в этой герилье, искупительная жертва Камба. (...)
20-е.
(...) Барриентос отказался признать Дебре как журналиста и обьявил, что потребует от Конгресса восстановить смертную казнь. Почти все журналисты и все иностранцы спрашивали его о Дебре; он защищался с помощью невообразимо слабых аргументов (...)
24-е.
(...) По радио обьявили, что будет отклонено требование (о смертной казни).
30-е.
(...) «Джип» зачихал из-за отсутствия воды (...), мы все туда напи'сали, и с фляжкой воды смогли преодолеть последний этап (...)
Итоги месяца:
(...)
1) Отсутствие контактов с Манилой, Ла-Пасом и Хоакином, количество людей в нашей группе уменьшилось до двадцати пяти человек.
2) Полное отсутствие притока крестьян, хотя они понемногу перестают нас бояться и мы вызываем у них восхищение. Это длительный процесс, который требует терпения.
3) Через Колье партия предлагает свою помощь и, кажется, без условий.
4) Шумиха вокруг «Дела Дебре» придала герилье больше значения, чем десять удачных боев.
5) Понемногу герилья приобретает моральный дух и уверенность, если правильно использовать это, гарантирован успех.
6) Армия все еще не организована, и ее действия заметно не улучшаются.
Новость месяца: пленение и бегство Лоро (...)Десять солдат, схваченных 10-го, на следующий день отпущены на свободу. В Ла-Пас Барриентос декретировал арест основных руководителей оппозиции, Федерации профсоюзов шахтеров Боливии, а также партии с Марио Монхе и Хорхе Колле во главе.
Месяц террора в зоне Месикури, где многих крестьян истязали по подозрению в соучастии с герильей. Боливийский журналист Хорхе Росса рассказывает, что на дороге Санта-Крус — Кочабамба он насчитал восемнадцать военных заслонов, отмечая, что был задержан французский этнолог, когда он спокойно плыл по реке Маморе, потому что ему пришла идея носить бороду.
В мае боевой состав 4-го и 8-го дивизионов превышает 4 800 человек для борьбы с герильей, не насчитывающей даже пятидесяти).
ИЮНЬ 1967.
3 июня.
(...) У меня не хватило смелости стрелять (в двух солдат, которые ехали на грузовике), и мои мозги не сработали задержать их (...)
6-е.
Ассамблея шахтеров Уануни демонстрирует свою солидарность с герильей.
8-е.
(...) Я вынужден был сделать еще одно предупреждение Урбано из-за его дерзостей (...) Передают сообщения об осадном положении и угрозе выступления шахтеров, но все быстро проходит.
13-е.
(...) Интересно политическое волнение страны, баснословное количество пактов и контрпактов, которые витают в воздухе. Редко можно увидеть так ясно роль катализатора, которую может играть герилья.
14-е.
Вот и исполнилось мне тридцать девять лет и неумолимо я приближаюсь к возрасту, который заставляет меня подумать о моем будущем как герильеро: в данный момент я «целое».
Высота 840 м.15-е.
Рабочие профсоюзы обьявляют себя в состоянии готовности.
18-е.
(...) Нужно сильно понравиться жителям, чтобы можно было поговорить с ними, они как зверьки (...)
19-е.
Че действует как дантист в поселке Мороко, где три шпиона под видом разьездных торговцев схвачены, затем отпущены. Молодая крестьянка, отправленная курьером в Качабамбу для возобновления контактов с городской сетью, схвачена армией.
21-е.
(...) День многочисленных удалений зубов, во время которых я сделал знаменитым мое имя — Фернандо Сакамуэлас (...)
23-е.
(...) Высота 1 050 м.
Начинает серьезно угрожать астма, очень маленький запас лекарства.
Шахтеры и студенты подписывают новый пакт защиты. Шахтерские кварталы обьявлены рабочими «свободной территорией».
24-е.
Высота 1 200 м.
(...) Радио передает сообщения о борьбе на рудниках. Астма усиливается.
Убийство Сен-Жана. Армейские силы занимают основные оловянные рудники около Оруро. Пастор Грегорио Ириарте пишет в своей книге: «Уже три месяца страна скована герильей в Ньянкауасу. Шахтеры обсуждают присутствие Че Гевары в Боливии. Известно, что некоторые из них отправились на юго-восток страны с целью увеличения рядов герильеро... Впервые по случаю ассамблеи в Катави шахтеры предложили помочь герилье экономически. Этот язык, кажется, потряс даже основы правительства и армии. С этого времени высшая власть начинает планировать карательный налет на рудники».
Таким образом, к концу ночи Святого Жана, с 23-го на 24-е, прибывшие поездом солдаты открывают огонь по забастовщикам и убивают 26 человек, по большей части шахтеров, но также женщин и детей. Около двухсот шахтеров будут затем отправлены в лагеря.25-е.
(...) Астма продолжает усиливаться и теперь мешает спать.
Высота 780 м.26-е.
Черный день для меня (...), мы оказались свидетелями странного спектакля: в полной тишине под солнцем лежали на песке четыре солдатских трупа. Мы дождались ночи (чтобы взять их оружие). Почти сразу же услышали выстрелы с двух сторон (...) ранение (...) Тумы, разорвало ему печень и вызвало кишечную перфорацию, он умер во время операции. С ним я потерял неразлучного товарища всех последних лет, испытанной верности, у меня ощущение, что я потерял сына.
Появление трех шпионов, пропущенных около Пирай, стоит герилье потери Тума в засаде при Рио Секо. Месяц, когда командование почти все изменило в направлении 4-го дивизиона с целью ужесточить борьбу, с усилением людьми на тысячу двести солдат, плюс шестьсот пятьдесят натренированных североамериканцами рейнджеров.29-е.
(...) Критиковал отсутствие самодисциплины, медленность движения, и пообещал дать им несколько дополнительных понятий, чтобы (избежать бесполезных смертей...).
30-е.
(...) В политическом плане наиболее важна декларация Овандо (командующий армий Овандо Кандия), объявившего, что я здесь. Кроме того, он сказал, что армия имела дело с превосходно подготовленными герильеро и она насчитывает даже в ее рядах вьетконговских командиров, которые побивали лучшие полки североамериканской армии. Он основывается на заявлениях Режи Дебре, который, кажется, сказал больше, чем это было нужно. Хотя мы не можем знать точно, что это такое и при каких обстоятельствах он сказал то, что как будто он сказал (...) Они настаивают, что я подстрекатель восстания в рудниках, скоординированных с действиями на Ньянкауасу. Дела организуются хорошо. Теперь можно прекратить быть Фернандо Сакамуэласом (...)
Итоги месяца:
Наиболее важные особенности месяца следующие:
1) Все еще полное отсутствие контактов, в результате чего нас осталось теперь только двадцать четыре, причем Помбо ранен и наша подвижность ограничена.
2) Отсутствие присоединения к нам крестьян продолжается и ощущается. Это порочный круг: чтобы набрать новых людей, нам нужно постоянно действовать в более населенном районе, а для этого нужно больше людей.
3) Легенда о герилье принимает баснословные размеры; мы стали непобедимыми сверхлюдьми.
4) Отсутствие контактов распространяется на партию, хотя мы сделали попытку через Паулино, которая может дать результат.
5) Дебре продолжает занимать центральное место в информациях, но теперь уже в связи со мной, и я фигурирую как руководитель этого движения. Посмотрим, будет ли нам на пользу или нет такая постановка вопроса правительством.
6) Моральный дух герильи на высоте, и растет решимость бороться. Все кубинцы подают пример в бою, и только два или три боливийца слабы.
7) Армия, с военной точки зрения, действует малоэффективно, но она ведет работу среди крестьян, которую мы не можем недооценивать, так как при помощи страха или лжи относительно нас она вербует среди местных жителей доносчиков.
8) Кровавая расправа на рудниках дает точное представление ситуации для нас. (...)
В течение этого времени на Кубе продолжается заразительная кампания, утверждающая исчезновение Че. Поддержана президентом Барриентосом.
ИЮЛЬ 1967. 3-е июля.
(...) Я сделал несколько снимков, что доставило мне большое удовольствие: посмотрим, как их обработать, увеличить и переслать — три проблемы (...) Моя астма продолжает войну со мной.
4-е.
Разглашена информация, что поезд из двадцати восьми вагонов, груженных оружием, спрятанных под мешками с мукой, следует из Тукуман, в Аргентине. Поезд, охраняемый армией, проходит до границы в Ла Киака. Новость вызывает цепную реакцию. Чилийское правительство требует обьяснений от правительств Аргентины и Боливии. Президент Парагвая Альфред Стресснер уверяет, что готов, в случае необходимости, отправить солдат на выручку. Все это показывает, как герилья сеет панику и страх. Проявляется отсутствие веса правительства Барриентоса.
6-е.
Со взятием Самаипаты, столицы провинции Флорида в ста двадцати километрах от Ла-Паса, герилья наносит тяжелый удар по врагу. Самаипата на самом деле расположена на основной дороге страны, которая соединяет с Кочабамбой, Оруро, Сукре и Ла-Пасом. Место для перезаправки автомобилей. Возможный трамплин для герильи.
8-е.
(...) Сделал себе несколько уколов, чтобы иметь возможность продолжать, и наконец использовал раствор адреналина 1/900 для глазных капель. Если Паулино не выполнил свою задачу, мы вынуждены будем вернуться к Ньянкауасу за медикаментами против моей астмы (...)
9-е
(...) Радио сообщило о соглашении по четырнадцати пунктам между шахтерами Катави и Сигло XX и Комиболь; это полное поражение для рабочих.
10-е.
(...) Заявления Дебре и Пелао не хороши; в особенности то, что они признали континентальную цель герильи, чего им не нужно было делать.
Режи Дебре ответит на предположения, которые похожи на обвинения. «Если бы мы были в одной тюрьме с Бустосом (Пелао), мы бы не были в одной камере. Я даже ничего не знаю о его деятельности. Просто он для меня был, как половая тряпка, лжец, которому удалось заставить Че поверить, что он всегда был верен, с того момента как встретился с ним, много лет тому назад. Он провел армию до лагеря и показал ей гроты, нашел фотографии, на одной из которых была Таня. Я узнал об этом от Рубена Санчеса, офицера, который перешел в герилью и раньше спас мне жизнь. Присутствуя на допросах, он имел возможность знать, что говорил Бустос. Талантливый портретист, он нарисовал лица основных членов герильи».
Две политические партии выходят из реакционной к правительству коалиции, армейские силы напрямую берут контроль над правительством.14-е.
(...) Выходят из Фронта Революции и крестьяне угрожают Барриентосу союзом с Фалангой. Правительство быстро распадается. Жаль, что в этот момент у нас нет еще ста человек.
15-е.
(...) Мы убили корову мэра и приготовили роскошный обед. Астма немного отпустила. Барриентос обьявил об операции «Синтия», чтобы ликвидировать нас за несколько часов.
19-е.
(...) Силес Салинас (бывший президент) угрожает оппозиции, говоря, что наш приход к власти будет стоить головы всем, и он выступает за национальное единство, объявляя страну на пороге войны. С одной стороны, у иего умоляющий вид, с другой, — демагог; возможно, он готовится к замене.
20-е.
Два очень молодых рекрута герильи, Эйсебио и Чинголо, воспользовались боем около Тикуча в зоне Ньянкауасу, чтобы дезертировать.
24-е.
(...) Пытаемся расшифровать длинное послание из Манилы. Рауль (...) опроверг комментарии чехов на статью о вьетнамцах. Друзья зовут меня новым Бакуниным и выражают неудовольствие от пролитой крови и от той, которая прольется в случае, когда будут три или четыре Вьетнама.
Еще раз Че обнаруживает, что он не попался на удочку, и доказывает это со своим обычным юмором, намекая на «друзей» из Москвы (...)26-е.
(...) Вечером немного рассказал о значении 26 июля;
восстание против олигархии и революционных догм. Фидель упомянул о Боливии (...)27-е.
(...) Восемь молодых солдат направились к засаде, четверо упали сразу, трое чуть позже, — точно убиты трое, четвертый, возможно (...) Астма меня очень мучает, и успокоительные средства кончаются.
Высота 800 м.30-е.
Астма изрядно меня придавила, и я провел бессонную ночь (...)
Из кухни услышал диалог: «Эй, кто идет?» — «Отделение «Тринидад». И сразу же очередь. Потребовалось много времени, чтобы нагрузить лошадей, и Негро потерялся с топором и мортирой, взятыми у врага (...)Поторопил людей и пошел с Помбо, снова под огнем, к устью реки, где заканчивается дорога и можно организовать сопротивление. Отправил Мигеля с Коко и Хулио вперед, а сам припустил лошадей (...)
Рауль убит пулей в рот (...) У Пачо поверхностная рана, которая захватывает бедро и яичко, а Рикардо очень тяжело ранен, и мы потеряли все, что оставалось от плазмы в мешке Вилли. В 22 часа умер Рикардо, его похоронили около реки, в укромном месте, чтобы солдаты не нашли.
31-е.
(...) Вечером я обьяснял ошибки операции: 1) плохо расположен лагерь; 2) плохо использовано время, что позволило другим стрелять в нас; 3) крайняя доверчивость, позволившая ранить Рикардо, и затем Рауля, когда он пошел к нему на помощь; 4) нехватка решительности, чтобы спасти все.
Потеряли одиннадцать рюкзаков с медикаментами, бинокль и некоторые выдающие нас предметы — магнитофон, на котором записано послание из Манилы, книгу Дебрэя с моими пометками и книгу Троцкого, не говоря уже о политической важности этих находок для правительства (...) Нас двадцать два, двое из которых ранены, Пачо и Помбо, и я с сильной астмой.
Итоги месяца:
Наиболее важные особенности таковы:
1) Продолжающееся полное отсутствие контактов.
2) Крестьяне по-прежнему не вступают в отряд, хотя имеются некоторые ободряющие признаки: наши старые знакомые из крестьян принимали нас хорошо.
3) Легенда о герилье распространяется по континенту(...)
6) Армия продолжает ошибаться, но некоторые ее подразделения стали более боевыми.
7) В правительстве углубляется политический кризис, но Соединенные Штаты предоставляют ему небольшие кредиты, которые являются большой помощью для Боливии, и это позволяет умерить недовольство (...)
АВГУСТ 1967.
1-е августа.
(...) Выкопали траншею для засады. (...)
Высота 650 м.3-е.
(...) Продвигаемся очень медленно. Никаких новостей. Пачо выздоравливает, я же, наоборот, плох (...), попробовал внутривенный укол новокаина, без результата.
4-е.
Два дезертира, Эйсебио и Чинчоло, задержаны армией, ведут солдат к «стратегическим тайникам», как их называет Режи Дебре, рассредоточенных около центрального лагеря. Обнаружение документации, которая там спрятана, позволяет властям раскрьггь городскую сеть — арест Лойолы Гусман, — создать «процесс Камири» и дойти до блокирования.
8-е.
Мы прошагали почти час, что для меня составило два, так как моя кобыла устала. В какой-то момент я ударил ее ножом в горло и серьезно ранил (...) Пачо восстанавливается, но я не человек, и история с маленькой кобылой подтверждает, что в определенные моменты я теряю над собой контроль (...) Настал момент, когда нужно принять решение. Такая борьба позволяет нам стать Революционерами, наивысшим эшелоном человеческого существа, но он также позволяет нам стать людьми. Те, кто не чувствует себя способным достичь какой-либо из этих стадий, должны сказать об этом и покинуть борьбу. Все кубинцы и некоторые боливийцы заявили, что они будут продолжать до конца (...)
10-е.
Антонио и Чапако отправились назад поохотиться и принесли лань и дикого павлина. (...)
12-е.
(...) Барриентос обьявил о закате герильерос и вновь начал бросать угрозы об интервенции Кубы. (...)
14-е.
(...) Слушая сообщения, мы узнали о захвате пещер (...) Захвачены документы и разные фотографии. Это самый тяжелый удар, который был нам нанесен: кто-то должен за это ответить. Кто? Загадка.
15-е.
(...) Радио Санта-Крус обьявило, между прочим, что армия захватила двух из группы Муйупампа. Теперь нет сомнений, что речь идет о группе Хоакина, и его теперь должны очень преследовать, а двое схваченных заговорили (...)
16-е.
(...) Мул сбросил меня прямо на землю, на бревно(...)
17-е.
(...) Радио обьявило, что оно представит документы и подтверждения о четырех гротах Ньянкауасу. Указание на захват грота обезьян. (...)
18-е.
Инти сказал мне, что Камба хочет уйти, физические условия, в которых он находится, не позволяют ему продолжать. Кроме того, он не видит дальнейших перспектив борьбы. Естественно, это типичный случай малодушия, это было бы честно — отпустить его, но в данный момент он знает нашу будущую дорогу, которая должна привести нас к Хоакину, и он не может уйти (...)
19-е.
(...) Артуро (...) убил тапира, что создало напряжение в лагере, так как он сделал семь выстрелов. (...)
Похоже, что белая лошадь имеет шанс спасти свою шкуру(...)23-е.
(...) Утомительный день, так как нужно было пройти по очень трудному склону скалы. Белая лошадь отказалась двигаться дальше, и мы ее оставили, увязнувшую в грязи, без возможности выбраться оттуда (...) Обьявили, что суд над Дебре отложен до сентября.
Высота 580 м.24-е.
(...) С наступлением ночи вернулись мачетерос с пойманными животными, кондором и тухлой дикой кошкой. Все было проглочено вместе с остатками тапира, есть еще фасоль и то, что можно будет поймать.
Камба приближается к пределу морального упадка, он дрожит, как только слышит о солдатах (...)26-е.
Все повернулось плохо: приблизилось семь человек, но они разделены, пятеро внизу реки, двое собрались ее пересечь. Антонио, ответственный за засаду, рано выс-трелил и промахнулся, это позволило солдатам быстро спрятаться (...)
Прибытие в Ла-Пас генерала Жоржа Портеро, главнокомандующего американских баз, расположенных на юге США, с пунктом в Панаме. Его сопровождают два других генерала и много полковников. Цель миссии — оценить герилью и военную ситуацию в стране.27-е.
День провели в безуспешных поисках выхода, и его еще не видно. Мы около Рио Гранде и прошли уже Юмон, нет новых патрулей. (...) счастливое событие: прибыли Бениньо, Ньято и Хулио. (...)
30-е.
Ситуация начинает становиться устрашающей, мачетерос потеряли сознание. Мигель и Дарио вьшили свою мочу, и Чино сделал то же самое, плачевный результат, понос, спазмы. Урбано и Хулио спустились в каньон и нашли воду (...)
Высота 1 200 м.31-е.
Засада в Вадо дель Йесо. Тыл Хоакина, прибывший на берег Рио Гранде, проводит крестьянин Онорато Рохас до брода, где его ждет, прячась на берегу, пехотная рота. Семь герильеро уничтожены, когда они переправлялись через реку: кубинцы Хоакин (команданте Вило Акунья Нуньес), Алехандро (команданте Густаво Мачин Ольд де Лече), Браулио (лейтенант Исраэль Рейес Сайас), Таня (Тамара Бунке) и боливийцы: Моис Гевара, Вальтер Арансибия и Поло, Апполинар Акино. Эль Негро, Реституто Хосе Кабрера Флорес, перуанский врач, и боливиец Фредди Маймура схвачены и расстреляны. Оставшийся в живых боливиец Пако Хосе Кастило Чавес посажен в тюрьму. Че получает информацию по радио и отказывается от поисков арьергарда. Онорато Рохас, предатель, будет расстрелян 14 июля 1969 года.
Итоги месяца:
(Без всякого сомнения — все плохо...) Потеря тайников с документами и медикаментами, которые там находились, тяжелый удар, особенно в психологическом плане. Потеря двух человек в конце месяца и последовавший за этим трудный переход с едой из конины деморализовали людей и встал вопрос об уходе Камбы (...) Отсутствие контактов с внешним миром и Хоакином, и то, что заговорили те, кого схватили, несколько деморализовало отряд. Моя болезнь посеяла у некоторых сомнения (...) Наиболее важные характеристики:
1) Мы по-прежнему лишены каких-либо контактов и не имеем надежды установить их в ближайшее будущее.
2) Мы по-прежнему не добились присоединения к нам крестьян. Это логично, принимая во внимание то, что в последнее время у нас с ними было мало встреч.
3) Моральный дух бойцов понижается, но надеюсь, временно.
4) Армия не действует более эффективно и напористо.Месяц прошел в фильтровании журналистов и официальных лиц, приехавших на процесс Дебре и Бустоса. Когда 8 августа знаменитый итальянский издатель появляется в Ла-Пасе, он оказывается под контролем секретных служб. Позднее он опубликует дневник Че в Боливии и умрет таинственным образом 15 марта 1972 года около Милана. Из солидарности к Дебре прибывает французский издатель Франсуа Масперо в сопровождении адвоката Жоржа Пине, бельгийца Роже Лальмана, представляющего Лигу прав человека, и Жака Винерона с научного факультета Парижского университета. Масперо подвергся четырехчасовому допросу и был обвинен в заговоре против Боливии.
Месяц, когда начинает действовать новый дипломатический атташе посольства СССР, литовец по происхождению, ставший агентом ЦРУ, который с 1965 до начала 1967 года был ответственным за информацию в Сайгоне для Голоса Америки. Он помогает ЦРУ проникнуть в основные средства массовой информации страны и дезинформировать о действиях герильеро.
СЕНТЯБРЬ 1967.
2-е сентября.
Рано утром мы отправились к фермам, оставив Коко, Пабло и Бениньо в засаде в доме под руководством Мигеля (...) В 13 часов 30 минут услышали выстрелы и узнали, что приблизились крестьянин с солдатом и лошадью. Стоявший с Помбо и Ейстакио на посту Чино испустил крик: «Солдат», и зарядил ружье, солдат выстрелил в него и убежал. Помбо выстрелил и убил лошадь. Я притворился разозленным. И на самом деле верх неспособностн. (...) Пастухи рассказали, что жена Онорато жалуется на солдат, так как солдаты избили мужа и сьели все, что у них было. Когда пастухи проходили, восемь дней назад, Онорато был в Валле Гранде, где лечил рану от укуса тигра (...)
Радио передало грязное сообщение об уничтожении группы из десяти человек под командованием кубинца Хоакина в зоне Камири: но это передавал Голос Америки, а местные станции об этом не говорили.
3-е.
(...) Наши убили солдата, у которого была собака. Солдаты среагировали и окружили их, но они проскочили (...) Над зоной летал самолет и вьшустил несколько снарядов примерно на Ньянкауасу (...)
4-е.
(...) По радио передали сведения об Эль Негро, перуанском враче, убитом в Пальмарито и перевезенном в Камири; Эль Пелао участвовал в его опознании. На этот раз речь идет о реальной смерти: другие могут быть ложными или выдаваться за таковые. (...)
5-е.
(...) В доме владельца Морона были солдаты, которые чуть не обнаружили группы благодаря своим собакам. Кажется, они передвигаются по ночам (...) Расшифровали полное послание, в котором говорится, что ОЛАС имела успех, но боливийская делегация была дерьмовой.
Они потребовали, чтобы человек Колле прибыл для обсуждения. Был обыскан дом Лосано, последний прячется. Думают, что можно будет поменять Дебрэя. Это все: видно, что они не получили нашего последнего послания.
6-е.
Бениньо.
День рождения Бениньо вьвдался многообещающим. На рассвете мы приготовили из муки, что было возможно, и выпили немного мате с сахаром. Затем Мигель во главе группы из восьми человек отправился в засаду, а Леон принес маленького бычка (через десять часов), услышали выстрел, затем короткую очередь и выстрел с нашей стороны. Пока мы занимали позицию, вернулся Урбано. Он встретил патруль с собаками.7-е.
(...) Радио Ла Крус дель Сур обьявляет об обнаружении трупа Тани-партизанки на берегу Рио Гранде. Показания не оставляют правдивого впечатления, как в случае с Эль Негро; труп был переправлен в Санта-Крус, как говорит эта станция, и только она одна, а не предгорий.
8-е.
Радио сообщило, что Барриентос присутствовал на погребении останков герильеры Тани, которую похоронили «по-христиански», а затем он поехал в Пуэрто Майрисио в дом Онорато; он сделал предложение обманутым боливийцам, которые не получили обещанной зарплаты, чтобы они с руками на голове пришли на военные посты, что против них не будут предприняты меры (...)
Будапештская газета критикует «Че», патетическую личность, и как кажется, безответственную, и приветствует позицию чилийской партии, которая принимает практическое участие в действии. Как бы я хотел прийти к власти, чтобы разоблачить подлецов и лакеев всех мастей и набить им морду за их свинство.11-е.
(...) Утром радио сообщило, что Барриентос подтвердил, что я давно мертв, все это было для пропаганды и в этот вечер он предложил 50 000 долларов (4 200 фунтов) за сведения, которые помогли бы захватить меня мертвого или живого (...)
12-е.
(...) День начался с трагикомического эпизода: ровно в 6 часов, время подьема, приходит Эйстадио предупредить, что по ручью подходят люди; призыв к оружию, и все готовы (...) В конце концов это оказалось лишь галлюцинацией из-за психического состояния отряда(...)
Кажется, предложение Барриентоса спровоцировало некоторую сенсацию: во всяком случае, один благонамеренный журналист находит, что 4 200 фунтов мало за опасность, которую я представляю. Радио Гаваны сообвдило, что ОЛАГ получила послание поддержки от ЭЛН — загадка телепатии!
13-е.
(...) Единственная новость, как разорвавшаяся бомба, это то, что отцу Дебре швырнули все подготовленные для защиты документы, конфискованные у сына, под предлогом, что они могут превратиться в политическую брошюру.
15-е.
(...) Радио сообщило о тюремном заключении Лойолы, это, должно быть, из-за фотографий. Бьгчок, который у нас оставался, умер, естественно, от руки палача. Вьгсота 780 м.
16-е.
День прошел за строительством плота и переправы реки (...)
18-е.
газета Эль Диарио утверждает, что вице-президент Республики Луис Адольфо Силес Салинас и североамериканские инструкторы закрыли курсы подготовки полка «Рейнджер», выдав всем дипломы. И в заключение торжественный марш шестисот сорока выпускников в формах и зеленых беретах.
22-е.
(...) Вечером Инти (в Альто Секо) провел собрание в классной комнате (1 и 2 классов), на котором он обьяснил группе из пятнадцати крестьян, удивленных и молчаливых, цели нашей революции. Только один учитель спросил, сражаемся ли мы в поселках. Это помесь хитрого образованного ума крестьянина с наивностью ребенка. Он задал массу вопросов о социализме. Подросток предложил себя в качестве проводника и предупредил нас об учителе, которого считает лисой.
Первый политический митинг герильи в поселке Альто Сесе, где говорил не только Инти, но и Че. После чего мэр доносит о герилье в соседний гарнизон Валле Гранде.25-е.
Спозаранку мы прибыли в Пухио, но там были люди, которые видели нас накануне; говоря по-другому, о нас обьявило «радио бемба» (...) Мэр Игера по соседству, и я дал приказ задержать его.
Высота 1 000 м.Инти и я поговорили с Камба и договорились, что он сопровождает нас, пока не увидим Ла Игера, местечко, расположенное около Пукара, и там он попробует отправиться на Санта-Крус.
26-е.
Бегство. На рассвете мы прибыли в Пикачо, где все были на празднике. Это самый высокий пункт, которого мы достигли: 2 280 м. Крестьяне нас очень хорошо приняли, и мы продолжали без опасений, хотя Овандо сообщил о моем захвате с минуты на минуту. По прибьггии в Ла Игеру все изменилось: мужчины исчезли, осталось несколько женщин. Коко пошел в дом телеграфиста, где был телефон, и принес депешу от 22-го, где супрефект Валле Гранде информирует мэра, что он узнал о присутствии герильеро в зоне и что любая новость должна передаваться в Валле Гранде, где он оплатит издержки. Мужчина сбежал, но жена подтвердила, что сегодня никто не звонил, так как в соседнем поселке Хагуэй праздник (...)
Когда я направился к вершине холма, в 13 часов 30 минут примерно, выстрелы по всей горе оповестили меня, что наши попали в засаду. Я организовал оборону в маленьком поселке, чтобы подождать спасшихся, и отметил для выхода дорогу, которая ведет к Рио Гранде. Через некоторое время прибыл раненый Бениньо, затем Антисето и Паблито с ногой в плохом состоянии. Мигель, Коко и Хулио были убиты, и Камба исчез, оставив свой рюкзак. Арьергард отправился быстро по дороге, а я следовал за ним с двумя мулами. Те, кто был сзади, задержались из-за выстрелов, и Инти потерял контакт.
Подождав его полчаса в маленькой засаде и подвергнувшись еще атаке с горы, мы решили оставить его. Он нас догнал немного позднее. Именно в этот момент мы заметили, что исчез Леон, и Инти скаэал нам, что он видел его рюкзак на тропинке, по которой он мог уйти.
Мы увидели человека, который быстро шел в каньоне, и решили, что это он. Чтобы постараться запутать следы, мы отпустили мулов ко дну каньона, а сами продолжили идти по узкому проходу. Мы проспали до 12 часов, потому что не могли больше передвигаться.
В добавление к Коко Передо убиты: брат Инти, основной ответственный за подпольные приготовления с начала 1966 года, кубинец Мигель, капитан Мануэль Эрнандес и Хулио, Марио Гуттиэрес Ардайа, преподаватель боливийского университета. Остается девятнадцать человек, один из которых, Бениньо, ранен, и один серьезно болен, кубинский врач Моро (Октавио де ла Консепсьон и Ла Пердраха).27-е.
Радио сообщило, что у нас было столкновение с ротой Галиндо, что есть трое убитых, которых отправили в Валле Гранде на идентификацию. Похоже, они не взяли ни Камбу, ни Леона (...) Самая тяжелая утрата — Коко, а Мигель и Хулио были превосходными бойцами (...)
28-е.
Страшный день, в отдельные моменты мы дума-ли, что это последний. (...) В 10 часов перед нами прошли сорок шесть солдат с рюкзаками за спиной, и прошла вечность, пока они удалились. В 12 часов появилась другая группа, на этот раз семьдесят семь человек, в довершение ко всему раздался выстрел, и солдаты заняли позицию; офицер отдал приказ любым способом спускаться в овраг, который, кажется, был нашим. Но в конце концов они переговорили по рации и у них был удовлетворенный вид; они отказались спускаться. (...)
Солдаты хватают двух дезертиров, Камбу (Орландо Хименес) и Леона (Антонио Родригес Флорес), о котором Фидель намекает в своей речи о славе Че, добавив, что он должен был дать желаемую противником информацию.30-е.
Днем Радио Бальмаседа Чили сообщило, что от официальных сил армии известно, что Че Гевара загнан в безлюдный каньон. (...)
Итоги месяца:
Это должен был быть месяц восстановления, и он был почти таким, но все провалила засада, где погибли Мигель, Коко и Хулио. И мы оказались затем в опасном положении, потеряв еще и Леона; исчезновение Камбы — чистая польза (...)
Кроме того, кажется есть много вариантов сообщений об убитых из другой группы, которую нужно считать ликвидированной. Еще кажется возможным передвижение маленькой группы, которая избегает встреч с солдатами, так как сообщение об одновременной смерти семерых может быть ложным или по меньшей мере преувеличено.
Самая важная задача — спастись и найти более благоприятные зоны; затем связь, хотя в Ла-Пасе разрушена вся сеть, чем нас очень жестоко потрясли. Моральное состояние оставшихся в отряде поддерживается в довольно приличной форме, у меня только есть сомнения в отношении Вилли, который может сбежать один, воспользовавшись какой-нибудь заварушкой, если я не поговорю с ним.
Свидетельство Бениньо: «Из двадцати двух, которые остались, двадцать один решил остаться с Че до конца, один Камбо выбрал другую форму борьбы. Он последовал со своим ружьем отдельно. Мы двадцать остались солидарны с Че. Без медикаментов, без еды, с четырьмя или пятью ранеными и пятью больными. Камба был членом Боливийской коммунистической партии. Он участвовал в борьбе за освобождение. Его обвинили в том, что он правый, так как он политически предал. Правые же относили его к левым, утверждая, что он трусливый. Он жил ужасной жизнью. Уехал в Швецию скрыть свои мучения. Я хотел бы сказать тем, кто поставил под сомнение надежность Режи Дебре, что он был наш, замечательный человек. Я испытываю самое большое уважение к этому господину. Он был нужен революции, я благодарю его за то, что он с нами рисковал за нее жизнью».
ОКТЯБРЬ 1967.
3 октября. (...)Высота 1 360 м.
Услышали интервью Дебре, очень смело, по отношению к студенту-провокатору.4-е.
(...) В 18 часов покинули ущелье и продвигались по козьей тропе до 19 часов 30 минут, когда уже ничего не видно, и здесь оставались до 3 часов утра.
Радио передает сообщение о перемещении вперед позиции штаба 4-го дивизиона от Лагиниласа к Падила, чтобы лучше наблюдать за зоной Серрано, где предположительно могут спрятаться герильеро, и обьявляет, если меня возьмут силы 4-го дивизиона, то будут судить в Камири, если же 8-й дивизион, то судить будут в Санта-Крус.
Высота 1 650 м.6-е.
(...) Чилийское радио ссылается на сообщение, что уже тысяча восемьсот человек в районе идут по нашему следу.
Высота 1 750 м.7-е.
Прошло одиннадцать месяцев, как мы начали герилью. Они прошли без осложнений, буколически, до 12 часов 30 минут, когда пришла в каньон старушка пасти коз, туда, где располагались мы, и мы вынуждены были задержать ее. Старушка не дала нам никаких достоверных сведений о солдатах. Она только сказала, что не знает и давно здесь не проходила. Дала сведения о дорогах. По ее словам, кажется, мы находимся почти в одном лье от Игерас, в одном лье от Хагуей и примерно в двух лье от Пукара. В 17 часов 30 минут Инти, Анисето и Паблито были у старушки, у которой дочь карлица и страдает базедовой болезнью. Дали им пятьдесят песо, попросив их не говорить ни слова, но без большой надежды, что они его сдержат. При слабом свете луны мы пошли, марш был очень трудным, и мы оставили много следов в каньоне (...) В 2 часа мы остановились отдохнуть, так как не имело смысла двигаться дальше. Эль Чино становится настоящим бременем, когда надо идти ночью.
Армия дала странную информацию по поводу присутствия двухсот пятидесяти человек в Серрано для предотвращения прохода окруженных герильеро в количестве тридцати семи человек, и знающих где мы прячемся, между Асеро и Оро. Информация похожа на провокацию.
Высота 2 000 м.
|
|
