Кто предал Че Гевару?

 

Расследование, проведенное шведскими кинодокументалистами, вскрыло новые факты о гибели знаменитого революционера
(ЧАСТЬ ВТОРАЯ)


Гандини и Салеху удалось взять интервью у Дебре. Для этого потребовались долгие уговоры, к тому же тот дал понять, что не хочет говорить о боливийских событиях, а предпочитает обсуждать медиологию, предмет, который в настоящее время преподает в университете. (Эрик Гандини не смог объяснить мне, что это такое - mediologi. Скорчив насмешливую гримасу он заявил, что для него этот предмет в любом случае чересчур академичен. В Интернете, однако, кое какая информация о медиологии есть. Эту дисциплину изобрел сам Дебре, ее суть формулируется, как способ установить, как абстрактные идеи превращаются в действия - ВХ).
Шведы приехали в замок Серизи, в Нормандии, где Дебре проводил семинар, и, конечно, спросили, помнит ли он Чиро Бустоса?
Дебре выглядел явно растерянным, мялся, переминался с ноги на ногу, крутил головой, наконец, после долгой паузы ответил:
- Прошло тридцать лет, я ничего не помню. Тех, кто дезертировали и говорили, было так много. Я больше не хочу оговаривать его.
Тогда Дебре процитировали его слова о Бустосе, которые приводятся в биографии Че Гевары, написанной Пьером Кальфонсом: "Бустос прямо начал говорить. Он вел постыдную двойную игру против Че. Очень хитрый тип, большой актер. Его роль была роковой".
- Для меня это законченная глава, - коротко, но неопределенно ответил Дебре.
- Вы разве не были вместе? - опять спросили интервьюеры. - Вы разве не чувствуете ответственности рассказать, что и сами говорили?
- Нет, я заговорил после того, как меня приперли к стене доказательствами. Доказательствами, которые были получены от Бустоса.
- Но Чиро Бустос говорит, что скрывал свое истинное "я" в течение двадцати дней?..
После этого вопроса Дебре вдруг резко прервал интервью, лишь сказав:
- Об этом поговорите с ним самим. У меня нет никакой охоты говорить про это дальше.
После этого Дебре развернулся, пошел обратно к ожидавшим его друзьям и продолжил с ними разговор, словно ничего не случилось.
- Мы покинули Нормандию с весьма неприятными ощущениями, комментирует Гандини.

Почему же молчали боливийские военные? Почему они позволили делать из Дебре героя, а из Бустоса предателя, если владели другой информацией?
- Возможно, они просто не хотели связываться с Дебре, который уж приобрел звездный статус в левых кругах Европы, - говорит Эрик Гандини. - Конечно, кое-какие неприятные комментарии, насчет того, что Дебре был весьма склонен к сотрудничеству, со стороны высокопоставленных боливийских военных раздавались и тогда, но официальная позиция Кубы была однозначна: Дебре не виновен.
В статье "Кто предатель?", которую Гандини и Салех написали для газеты "Дагенс нюхетер" говорится:
"Уже в 1967 все крупнейшие издательства направили своих представителей в Боливию, пытаясь завладеть дневником Че Гевары, но впервые микрофильмы с этим дневником были контрабандно переправлены на Кубу в марте 1968 года. Осенью дневник был опубликован с предисловием Кастро, которое называлось: "Вступительное слово, которое необходимо". Часть предисловия посвящена Дебре, Кастро пишет, что Че в дневнике "выражает очевидное сомнение в поступках Дебре". Кастро разъясняет, что "Че не мог знать, сколь мужественно и стойко держался Дебре перед своими мучителями". О Бустосе во "Вступительном слове" ничего не сказано".
- После гибели Че, Дебре оказался исключительно полезным для Кастро, - говорит Гандини. - Он всегда был его желанным гостем. Это очевидно - связи и влияние француза были очень необходимы Кубе.

Бустос и Дебре оказались совершенно разными людьми. Обоих судили и приговорили к тридцати годам заключения. Они просидели в одной тюрьме, хотя и в разных камерах, меньше четырех лет. Франция давила на Боливию, добиваясь освобождения Дебре, наконец, боливийские власти сочли возможным выпустить сразу обоих узников.
Они вместе прилетели в Чили. И дальше пути окончательно разошлись.
Уже в аэропорту Сантьянго Дебре поджидала толпа журналистов, представлявших крупнейшие СМИ всего мира. Его отвезли в роскошный отель, француза принял президент Сальвадор Альенде.
Бустоса же ждала только его семья, а единственным репортером, который побеседовал с ним, оказался корреспондент шведской "Дагенс нюхетер", которому просто не удалось пробиться к плотно "осажденному" коллегами Дебре.
По возвращении домой за Дебре окончательно закрепился статус кумира левых интеллектуалов, позднее он стал советником президента Франсуа Миттерана по Латинской Америке. В 1982 году он сопровождал одного из своих друзей, Габриэля Гарсиа Маркеса, в поездке в Стокгольм, на вручение Нобелевской премии. И, кстати, из всех, живых на сегодня участников тех боливийских событий, Дебре больше всех писал о Че Геваре. Хотя он впервые встретился с команданте уже в Боливии и пробыл в отряде совсем немного.
- Дебре это настоящая PR-машина, - подчеркивает Эрик Гандини.
Бустос же сперва вел нищую жизнь художника в Аргентине, потом, после военного переворота, эмигрировал в Швецию, где работал уборщиком на мясной фабрике в Мальме с мизерной оплатой и всегда оставался чужим.
- Примечательно, что он не пытался сделать деньги этой истории, на Че Геваре, на своем участии в герилье, не пытался добиться известности, - говорит Гандини.
Сегодня Бустос живет на пенсию, которая столь мала, что, если старому художнику надо пойти к зубному врачу, он вынужден писать заявление в страховую кассу, чтобы ему выдали денег на лечение.
"Для Бустоса, который не может бегло говорить по-шведски, каждый звонок в жилищную контору превращается в кошмар, возможно, еще более страшный, чем вновь столкнуться лицом к лицу с боливийскими военными. Но едва ли более страшный, чем борьба, которую ему не под силу вести, с целой армией издателей, историков и писателей, которые словно кладут его на обе лопатки", - отмечают Гандини и Салех.

Мало кто интересовался самим Чиро. И он молчал. Об истинных отношениях между ним и Че Геварой долгое время вообще ничего не было известно.
Гандини и Салеху он рассказывал:
- Я приехал на Кубу в 1961, услышав интервью с Че Геварой по радио. Оно изменило мою жизнь. Молодым не понять той притягательной силы, которой обладали Куба и Че Гевара для нас, мечтавших о лучшей Латинской Америке.
Чиро и Че были аргентинцами, это помогло им сблизиться. Бустос вошел в небольшую группу, состоявшую всего из пяти человек, которой было дано тайное задание - подготовить революцию в Аргентине. Именно важная роль, которую играл в этих замыслах Бустос и стала причиной того, что Че Гевара взял его с собой в Боливию.
Желание остаться один на один со своими секретами свойственно не только Чиро Бустосу. Другим молчуном оказался еще один уцелевший боец из отряда Че Гевары, который тоже нашел спасение в Швеции, - Орландо Хименес Базан по прозвищу Камба.
Он исчез вместе с другим бойцом, Леоном, во время одной из перестрелок партизан с боливийскими солдатами. Сам Че Гевара ценил его очень невысоко, отметив как-то в дневнике, что тот близок к полному "моральному разложению". После пропажи бойца, команданте с горьким сарказмом записал: "Так закончилась история о двух доблестных партизанах".
Че Гевара считал, что Камба и Леон перебежали к врагу. На самом деле их взяли в плен солдаты того самого капитана Прадо, который позднее захватит и Че Гевару. В беседе с Гандини и Салехом Прадо сообщил, что перед тем, как сдаться, партизаны отчаянно отстреливались.
Из рук капитана пленные попали к другому охотнику за Че Геварой - Феликсу Родригесу. Когда много лет спустя он узнал, что "команданте" думал о пропавшем бойце, то лишь сказал:
- Че удивительно плохо разбирался в своих людях. Камба был один из тех, кто говорили меньше всего.
Зимой 1973 после военного переворота в Чили Камба с женой и дочерью прилетел в Стокгольм. Семья поселилась на юге Швеции в городе Бурос. Бывший партизан умер в 1994 году.
Его младшая дочь рассказала:
- Когда время от времени звонил телефон и кто-то хотел взять у папы интервью, он всегда говорил "нет". Он не хотел, чтобы люди зарабатывали деньги не герилье.

рмсунрк Че Гевары работы Сиро Бустоса

Девятнадцать портретов партизан. Именно эти рисунки, сделанные Бустосом на допросах в плену, остаются сегодня главным доказательством его измены. Сам Чиро не считает, что, предоставив боливийцам эти рисунки, он совершил акт предательства. Напротив:
- Когда я попался, - рассказывает Бустос, - моей главной задачей было сохранить в тайне большой замысел, связанный с Аргентиной и спасти сотни товарищей, которые входили в нашу сеть в Аргентине. Поэтому я столько, сколько мог, скрывал, кто я. А когда через двадцать дней после плена моя личность была раскрыта, следователь Куантанилла сперва хотел застрелить меня, а затем сказал: "У тебя есть последний шанс. Если ты действительно Чиро Бустос, художник из Аргентины, докажи это, нарисуй партизан". Лучший способ запутать того, кто тебя допрашивает, говорить восемьдесят процентов правды и двадцать - лжи. И я начал рисовать. Сперва тех, кого, как мне было известно, они уже видели. А позднее, когда они спросили, кто направил меня из Аргентины, я указал на двоих. Которых вообще не существовало.
- То, что Бустос начал рисовать портреты, вселило в боливийцев уверенность, что он безоговорочно с ними сотрудничает, - говорит Гандини. - К тому же среди девятнадцати человек на этих портретах, двое - вообще не существующие люди, они заменили двух женщин-связных. Мы установили, что Бустосу действительно удалось полностью скрыть аргентинские планы Че Гевары и, благодаря этому, сотни людей избежали ареста и, возможно, смерти. Те из них, кто живы до сих пор, знают это и благодарны Бустосу. В принципе, версия о том, что Бустоса сразу "приперли к стене" фотографиями и документами, найденными у него в карманах, с тоже самого начала выглядела очень сомнительно. Мы узнали, что Бустос много лет проходил специальную подготовку в лагерях на Кубе, в Алжире и Чехословакии, он готовился к партизанской войне вместе с Че Геварой. Чтобы столь опытный человек допустил такую оплошность?
В Боливии Гандини и Салех нашли по крайней мере одно объяснение, почему военные поспешили обнародовать рисунки Бустоса, сохранив в тайне протоколы допросов: боливийцам было выгодно показать, что повстанцы не так уж страшны, что, попав в плен, они начинают сотрудничать. В этом плане рисунки были куда более убедительны, чем тексты протоколов.
- Есть и еще один важный момент, подоплека которого вскрылась только сейчас, - рассказывает Гандини. - Впервые о том, что Дебре встречался с Че Геварой в Боливии, стало известно еще летом 1967 года, после того, как адвокат Дебре сообщил на пресс-конференции, что его подзащитный - журналист, который приехал писать о повстанцах, встречался с их лидером, Че Геварой, но никакого отношения к герилье не имеет. Адвокат хотел помочь подзащитному, однако Дебре пришел в ярость и уволил его. Причину мы, к сожалению, узнали туже после того, как взяли интервью у Дебре. С нами связался один боливиец и показал письмо, которое Дебре отправил адвокату, сообщая, что он дал "слово чести" военным не разглашать, что Че в Боливии. Копия этого письма много лет назад была даже опубликована в одной из боливийских газет, но прошла незамеченной.
- И еще один момент, - продолжает Гандини, - несколько лет назад дочь Че Гевары, Аллейда Гевара, вдруг заявила, что ее отца предал Дебре. Важно отметить, что сделано это было после того, как тот написал очередную книгу, в которой теперь уже критикует Кубу.

История Бустоса легла в основу фильма Sacrificio. Гандини и Салех снимали его целый год, получив заказ от Шведского телевидения. Оно же выделило деньги - восемьсот тысяч крон, что считается небольшой суммой для крупной работы, связанной с большими поездками и долгими поисками в книгах и архивах.
- Сама история Бустоса всегда будет привлекательна и поучительна. Это история о том, как судьба человека становится игрушкой в руках политиков, о том, как вольно обращаются с событиями прошлого в угоду текущей необходимости, - говорит Гандини. - Мы делали фильм для нашего поколения (Эрику тридцать три года - ВХ), старались рассказать о том, что не следует забывать. Кроме того, это фильм о Швеции, о людях, которые здесь живут, которых любой может встретить на улице, не зная подчас, какие тайны они могут хранить. У нас ведь каждое десятилетие давало новую волну политической эмиграции. В семидесятых это были латиноамериканцы, в восьмидесятых - курды, палестинцы, иранцы, в девяностых - югославы, албанцы, боснийцы.
- Мы убедились, что многое из того, что написано про Бустоса, - чистая клевета. Но мы не историки. Наша задача ставить не точки, а вопросы, - объясняет Эрик Гандини. - Нам хотелось, чтобы эта история не была забыта, чтобы, возможно дать специалистам повод заново подумать о тех событиях. История не так проста, чтобы четко указывать на одного и говорить: виновен только он. Мы не хотели так же категорически указывать на вину Дебре, как это указывали на Бустоса. Впрочем, нас уже обвиняют в прокастровском выступлении, ведь мы же не с лучшей стороны показали Дебре.

Владимир ХОЗИКОВ
Стокгольм, февраль 2001
[15.02.2001]

<<В НАЧАЛО СТАТЬИ

ИСТОЧНИК: http://www.khozikov.spb.ru/art.php3?newsid=4920
Вариант статьи также опубликован в газете "Санкт-Петербургские Ведомости "No 29(2419), 14 февраля 2001

ССЫЛКИ НА ДРУГИЕ РЕСУРСЫ:

Фотография из лагеря в Боливии, сделанная Таней. Слева направо: "Пелао" (Сиро Роберто Бустос), "Эль Чино" (Хуан Пабло Чанг), "Рамон" (Эрнесто Гевара), "Дантон" (Режи Дебре).
Источник:
http://www.sacrificio.nu/

 

[HOME] [RUSSIAN] [ENGLISH] [ESPANOL] [GALLERY] [GALLERY2] [LIBRARY] [OBRAS] [PICTURES] [LINKS]