Эрнесто Че Гевара

В № 32 журнала “Куба сосиалиста” вышла статья товарища Шарля Беттельхейма¹ под заголовком “Формы и методы социалистического планирования и уровень развития производительных сил”. Эта статья затрагивает, несомненно, интересные вопросы, однако для нас ее значение в том, что она направлена на защиту так называемого хозяйственного расчета и категорий, предполагаемых этой системой для социалистического производства, таких, как деньги в качестве средства платежа, кредит, товар и т. д.

Производительные силы и производственные отношения — два механизма, неразрывно участвующие во всех обычных процессах развития общества. В какой момент производственные отношения могут не быть верным отражением развития производительных сил? В момент подъема общества и в момент слома старого общества, когда новое, производственные отношения которого еще не установлены, сплачивается в борьбе за разрушение старой надстройки. Таким образом, в определенный исторический момент, рассматриваемый конкретно, производительные силы и производственные отношения не всегда могут вполне соответствовать друг другу. Именно это положение позволило Ленину сказать, что Октябрьская революция была социалистической, но вместе с тем и выдвинуть вопрос о необходимости возврата к государственному капитализму и осмотрительном отношении к крестьянству. Постановка Лениным этого положения объясняется его изучением развития мировой системы капитализма...

Расширяясь как мировая система, развив отношения эксплуатации не только между людьми одной страны, но и между народами, мировая капиталистическая система, став империалистической, вступает в эпоху кризиса и может разорваться в самом слабом своем звене. Таковым была царская Россия после первой мировой войны и в начале революции, когда уживались пять видов экономических укладов, которые отмечал Ленин в то время: патриархальная, самая примитивная форма сельского хозяйства; мелкотоварное производство, включая большинство крестьян, которые продавали свое зерно; частный капитализм; государственный капитализм и социализм.

Можно провозгласить, что Куба порвала со всеми законами диалектики, исторического материализма, марксизма и что поэтому — страна либо несоциалистическая, либо должна вернуться к своему исходному положению.

Остается третье объяснение, на наш взгляд, точное: в рамках мировой капиталистической системы в борьбе против социализма одно из ее слабых звеньев — в данном конкретном случае Куба — может порваться. Воспользовавшись особыми историческими условиями, при верном руководстве своего авангарда революционные силы в определенный момент берут власть и, основываясь на том, что уже имеются достаточно объективные условия относительно обобществления труда, переступают через переходные этапы, заявляют о социалистическом характере революции и приступают к строительству социализма. Это та динамическая диалектическая форма, в которой мы видим и анализируем проблему необходимого соотношения между производственными отношениями и развитием производительных сил...

Если имеет место конкретный факт зарождения социализма в этих новых условиях, значит, дело в том, что развитие производительных сил вступило в противоречие с производственными отношениями вопреки тому, что можно было бы ожидать в отдельной капиталистической стране. В чем же дело? В том, что авангард революционного движения под большим воздействием марксистско-ленинской идеологии способен сознательно предвидеть целый ряд шагов, чтобы ускорить ход событий, но ускорить их в пределах существующих объективных возможностей. Мы очень настаиваем на этом моменте...

Сказать, что производственное объединение — заблуждение, —это равнозначно примерно тому, что сказать, будто Кубинская революция — заблуждение. Эти понятия однотипны и могли бы основываться на одном и том же анализе. Товарищ Беттельхейм никогда не говорил, будто Кубинская социалистическая революция не была настоящей, однако он утверждает, что наши нынешние производственные отношения не соответствуют развитию производительных сил, и поэтому он предвидит крупные неудачи.

Разрыв в применении диалектического мышления к этим двум категориям различных величин, но той же самой тенденции вызывает ошибку товарища Беттельхейма. Производственные объединения зародились, развились и продолжают развиваться потому, что они это могут, это прописная истина, подтвердившаяся на практике. Является ли административный метод наиболее адекватным или нет, в конце концов не столь важно, потому что различия между одним и другим методами в основном количественные. Наша система устремлена в будущее, направлена на более ускоренное развитие сознания и через сознание — на ускоренное развитие производительных сил.

Товарищ Беттельхейм отрицает эту особенность воздействия сознания, основываясь на доводах Маркса, что оно — продукт социальной среды, а не наоборот; мы же берем Марксов анализ на вооружение для борьбы против Беттельхейма и утверждаем, что этот довод абсолютно верен, но в современную эпоху империализма сознание также приобретает всемирный характер. И что это сегодняшнее сознание является продуктом развития всех производительных сил мира, продуктом примера и воздействия Советского Союза и остальных социалистических стран на массы во всем мире.

Прервем размышления по этому вопросу. Второй серьезной ошибкой, допущенной Беттельхеймом, является его требование дать правовой структуре возможность самостоятельного существования. В своем анализе он настоятельно ссылается на необходимость иметь в виду производственные отношения для правового установления собственности. Полагать, что юридическая собственность, или, лучше сказать, надстройка, данного государства в определенный момент навязана вопреки реально существующим производственным отношениям, — значит неизбежно отрицать определение, на котором он основывался, утверждая, что сознание есть продукт социальный. Естественно, во всех этих процессах — не физико-химических, которые протекают за тысячные доли секунды, а исторических, проходящих в течение длительного периода развития человечества, — есть целый ряд аспектов правовых отношений, не совпадающих с производственными отношениями, которые в данный момент характеризуют страну: это означает только то, что они будут разрушены со временем, когда новые отношения возьмут верх над старыми, а не наоборот, иначе было бы возможно менять надстройку, не изменив предварительно производственные отношения.

Он нападает на экономистов, которые стремятся увидеть в собственности части народа на средства производства выражение социализма, говоря, что эти правовые отношения ни для чего не служат основой. Он был бы в определенном смысле прав по отношению к слову “основа”, однако главное — то, что производственные отношения и развитие производительных сил в определенный момент сталкиваются, и это столкновение не является определенным механическим накоплением экономических сил, а является качественной и количественной суммой, накоплением противоположных сил с точки зрения экономического развития, размыванием одного общественного класса другим с точки зрения политической и исторической. Другими словами, никогда нельзя отрывать экономический анализ от исторического факта классовой борьбы (до создания совершенного общества). По этой причине для человека живое выражение классовой борьбы, юридическая основа, которую представляет надстройка общества, в котором он живет, имеет конкретные особенности и выражает ощутимую действительность. Производственные отношения, развитие производительных сил — хозяйственно-технологические явления, накапливающиеся в ходе истории. Общественная собственность есть ощутимое выражение этих отношений, так же как конкретный товар есть выражение отношений между людьми. Товар существует, потому что существует товарное общество, в котором на основе частной собственности произошло разделение труда. Социализм существует, потому что существует общество нового типа, в котором экспроприаторы были экспроприированы и общественная собственность пришла на смену старой, индивидуальной собственности капиталистов.

Это генеральная линия, которой надо придерживаться в течение переходного периода. Более частные отношения между теми или иными слоями общества представляют интерес только для определенных конкретных анализов, но теоретический анализ должен иметь широкие рамки, которые включают новые отношения между людьми — общество, переходное к социализму.

Заметив непоследовательность, товарищ Беттельхейм вновь принимается за термины, начиная анализ с того, чем должен бы закончить — нынешними правовыми отношениями в социалистических странах и существующими категориями, констатирует реальный и верный факт наличия этих юридических и товарных категорий и отсюда делает прагматический вывод, что, да, они существуют, потому что они необходимы, и, опираясь на эту основу, анализируя, идет назад, чтобы прийти к точке, в которой происходит столкновение теории с практикой. В этой точке он дает новое толкование теории, подвергает анализу Маркса и Ленина и вытаскивает свою собственную интерпретацию на ошибочной, как мы уже отметили, основе.

Вместе с тем он забывает, что в историческом плане переходный период молод. В то время, когда человек только приближается к полному пониманию экономического деяния и овладевает им посредством плана, он подвержен неизбежным ошибкам в оценках. Зачем думать, что то, что “есть” в переходном периоде, обязательно “должно быть”? Зачем оправдывать полученные от реальности или из-за определенной отваги удары тем, что они — результат исключительно отваги, а не — частично или полностью — технических просчетов администрации?

“Из этого вытекает невозможность удовлетворительно, т. е. эффективно обеспечить a priori комплексное распределение средств производства и продукции вообще и потребность в социалистической торговле и государственных торговых учреждениях. Отсюда вытекает также роль денег внутри социалистического сектора, роль закона стоимости и система цен, которая должна отражать не только общественную стоимость различной продукции, но также и выражать соотношения между предложением и спросом на данную продукцию и по возможности обеспечивать баланс между этим предложением и этим спросом, когда план a priori не смог его обеспечить и когда применение административных мер для установления этого баланса подорвало бы развитие производительных сил”.

“Мы отрицаем возможность сознательного использования закона стоимости, основанного на отсутствии свободного рынка, который автоматически отражает противоречия между производителями и потребителями; отрицаем наличие категории товара в отношениях между государственными предприятиями и считаем все отдельные предприятия и учреждения частью большого единого предприятия, которым является государство (хотя на практике в нашей стране этого еще не происходит). Закон стоимости и план — два понятия, связанные одним противоречием и одним решением; итак, мы можем сказать, что централизованное планирование — это образ жизни социалистического общества, его определяющая категория и процесс, в котором человеческому сознанию, наконец, удается обобщить и направить хозяйство к своей цели — полному освобождению человека в рамках коммунистического общества”.

Связывать производственное подразделение (экономический субъект для Беттельхейма) с физической степенью интеграции — значит довести механизм до крайности и отказать нам в возможности сделать то, что североамериканские монополии технически уже сделали во многих отраслях кубинской промышленности. Это значит быть слишком неуверенным в наших силах и способностях.

Прагматически развивая нашу систему, мы пришли к постановке некоторых уже рассмотренных проблем и попытались решить их в силу нашей подготовленности как можно более последовательно, следуя великим идеям Маркса и Ленина. Это привело нас к поискам решения существующих противоречий в Марксовой политической экономии переходного периода. Пытаясь преодолеть эти противоречия, которые могут быть лишь временным тормозом развития социализма (а социалистическое общество существует реально), мы изучили наиболее адекватные практике и теории организационные методы, позволяющие нам наиболее максимально двигать вперед новое общество посредством развития сознания и производства; речь идет о работе, которой мы сейчас занимаемся. В заключение нам хотелось бы сказать следующее:

1. По нашему мнению, Беттельхейм совершает две серьезные ошибки в методе анализа:

2. Мы не согласны с его мнением, что финансовое самоуправление или хозяйственная самостоятельность “связаны с данным состоянием производительных сил” — следствием его аналитического метода.

3. Мы отрицаем его концепцию централизованного управления на основе материальной централизации производства (он приводит пример соединения линий электропередач) и применяем ее к централизации основных экономических решений.

4. Мы не считаем правильным объяснение причин неукоснительной и необходимой действенности закона стоимости и других категорий рынка в течение переходного периода, хотя и не отрицаем возможность использования элементов этого закона в целях сравнения (стоимость, рентабельность в арифметическом денежном выражении).

5. Для нас “централизованное планирование — это образ жизни социалистического общества” и т. д., поэтому мы признаем за ним гораздо большую силу решения, чем Беттельхейм.

6. Мы придаем большое теоретическое значение рассмотрению отсутствия прямой связи между классическим методом марксистского анализа и существованием товарных категорий в социалистическом секторе — вопросу, требующему более глубокого изучения.

7. В связи со статьей защитникам “хозяйственного расчета” подойдет и это: “Упаси меня, боже, от друзей, а от врагов я сам спасусь”.

МЕНЮ

HOME

BACK