Эрнесто Че Гевара

БАНКОВСКИЕ ОТНОШЕНИЯ, КРЕДИТ И СОЦИАЛИЗМ

Март 1964 г.

В предыдущем номере этого журнала вышла статья товарища Марсело Фернандеса, президента Национального банка, в которой анализируются функции Банка, приводится небольшой исторический обзор и высказываются критические замечания по системам финансирования, применяемым на Кубе. Эта статья совпадает с некоторыми публикациями и выступлениями руководителей Банка, где определяется позиция Банка по этим вопросам. Так как мы не согласны с некоторыми функциями, которые приписываются банку в качестве присущих ему в переходном периоде, и тем более с суждениями по поводу Системы бюджетного финансирования, то считаем, что нельзя оставлять без ответа утверждения президента Банка и должны определить занимаемую нами позицию.

“Быстрое развитие коммерческих отношений и нехватка драгоценных металлов для выпуска монет обусловили появление банковских билетов. Банковский билет — это стоимость без процента, выпущенная уполномоченным на это банком (Центральным банком), выраженная определенной суммой денег и выпущенная в обращение. Первый банковский билет был выпущен Эмиссионным банком Швеции, созданным в 1658 г.”.

“Спрашивается, наконец, почему же золото может быть замещено не имеющими никакой собственной стоимости знаками его самого? Однако, как мы видели, оно может быть замещено лишь постольку, поскольку в своей функции монеты, или средства обращения, оно изолируется, приобретает самостоятельность. Правда, обособление этой функции не имеет места по отношению к отдельным золотым монетам, хотя оно и проявляется в том, что стершиеся монеты продолжают оставаться в обращении. Куски золота остаются только монетами, или только средством обращения, лишь до тех пор, пока они действительно находятся в обращении. Но то, что неприменимо к отдельным золотым монетам, применимо к той минимальной массе золота, которая может быть замещена бумажными деньгами. Эта масса постоянно находится в сфере обращения, непрерывно функционирует как средство обращения и потому существует исключительно как носитель этой функции. Следовательно, ее движение представляет лишь постоянное превращение друг в друга противоположных процессов товарного метаморфоза Т — Д — Т, в котором товару противопоставляется образ его стоимости лишь для того, чтобы сейчас же снова исчезнуть. Самостоятельное выражение меновой стоимости товара является здесь лишь переходящим моментом. Оно немедленно замещается другим товаром. Поэтому в процессе, в котором деньги переходят из одних рук в другие, достаточно чисто символического существования денег. Функциональное бытие денег поглощает, так сказать, их материальное бытие. Как мимолетное объективированное отражение товарных цен, они служат лишь знаками самих себя, а потому могут быть замещены простыми знаками. Необходимо лишь, чтобы знак денег получил свою собственную объективно общественную значимость, и бумажный символ получает ее при помощи принудительного курса. Это государственное принуждение имеет силу лишь в границах данного государства, или в сфере внутреннего обращения, и только здесь деньги вполне растворяются в своей функции средства обращения, или монеты, и, следовательно, в виде бумажных денег могут существовать внешне изолированно от своей металлической субстанции и чисто функционально”¹.

“1) концентрация производства и капитала, дошедшая до такой высокой ступени развития, что она создала монополии, играющие решающую роль в хозяйственной жизни; 2) слияние банковского капитала с промышленным и создание, на базе этого „финансового капитала", финансовой олигархии; 3) вывоз капитала, в отличие от вывоза товаров, приобретает особо важное значение; 4) образуются международные монополистические союзы капиталистов, делящие мир, и 5) закончен территориальный раздел земли крупнейшими капиталистическими державами. Империализм есть капитализм на той стадии развития, когда сложилось господство монополий и финансового капитала, приобрел выдающееся значение вывоз капитала, начался раздел мира международными трестами и закончился раздел всей территории земли крупнейшими капиталистическими странами”².

Заметьте, что последним признаком считается раздел мира, а затем, как говорится ниже в другом месте, применение силы, т. е. война. Почему монополии поделили мир? Ответ конкретный: для того, чтобы заполучить источники сырья для своей промышленности. То есть объективные потребности производства обусловливают появление в развитой капиталистической системе функций капитала, порождающих империализм, или, что равнозначно, промышленный капитал порождает финансовый капитал и контролирует его прямо или косвенно. Придерживаться противоположного мнения — значит впадать в фетишизм, который критикует Маркс относительно буржуазного анализа капиталистической системы...

Американский экономист Виктор Перло посвятил несколько толстых томов анализу североамериканских монополий, постоянно находя в их основе крупные отрасли производства. Анализ их относительного развития за последние годы показывает: всего быстрее растут монополии, которые объединяют наиболее передовые отрасли техники, такие, как химические объединения Дюпона, алюминиевые Мелона, нефтяные Рокфеллера; их относительный рост составил от 325 до 385 %. Напротив, железнодорожная группа Кюна Лосба с некоторым понижением роста и группа Бостона в легкой промышленности с приростом в 31 % показывают очевидную связь между производством, монополиями и удачей в этой “волчьей” конкуренции.

В цитируемой Марсело Фернандесом статье Ленина, написанной им еще до взятия власти, Ленин говорит о банках как о важном факторе “учета и контроля”. Создается впечатление, что он стремится укрепить весь финансовый аппарат для выполнения основной функции, уже указанной Марксом, — функции учета.

Фактически банк в составе монополии — это ее собственное министерство финансов, дублирующее государственное министерство внутри государства. В период строительства социалистического общества меняются все условия, определяющие политическую жизнь банка, и необходимо искать другой путь для применения его опыта. Централизация, к которой стремится Марсело, может быть достигнута передачей всей ответственности Министерству финансов, которое стало бы высшим аппаратом “учета и контроля” всего государства.

“С самого своего зарождения крупные банки, подкрепленные национальными титулами, были лишь обществами частных спекулянтов, которые оказывали содействие правительствам и, благодаря полученным привилегиям, могли ссужать им деньги. Поэтому самым непогрешимым мерилом накопления государственного долга является прогрессивное повышение акций этих банков, расцвет которых начинается с момента учреждения Английского банка (1694 г.). Английский банк начал свою деятельность ссудами правительству денег из 8 %; вместе с тем он был уполномочен парламентом чеканить деньги из того же самого капитала, который он еще раз ссужал публике в форме банкнот. Этими банкнотами он мог дисконтировать векселя, давать ссуды под товары, скупать на них благородные металлы. Прошло немного времени, и эти фабрикуемые самим банком кредитные деньги стали функционировать как звонкая монета: банкнотами выдавал Английский банк ссуды государству, банкнотами уплачивал за государство проценты по государственным займам. Мало того, что он одной рукой давал, чтобы другой взять гораздо больше; даже когда он получал, он оставался вечным кредитором нации на всю данную им сумму до последней копейки. Мало-помалу он стал непременным хранителем металлического запаса страны и центром тяготения для всего торгового кредита. В то самое время, когда англичане перестали сжигать на кострах ведьм, они начали вешать подделывателей банкнот”³.

Марсело Фернандес называет семь экономических функций социалистического банка. Функции, которые выражены им в пунктах: 1) “Регулирование денежного обращения” и 2) “Центр расчетов и платежей страны”, почти не расходятся с нашим пониманием проблемы, за исключением, пожалуй, степени автономии высшей финансовой власти — Министерства финансов — и некоторого сомнения в реальной возможности банка “регулировать” денежное обращение. Однако, нам кажется, сейчас не время останавливаться на этом подробнее. Что же касается пункта 3) “Предоставление кредитов”, то в статье говорится:

“Кредит — это типичная банковская функция, которая во время строительства социализма не исчезает, а превращается в гибкий инструмент, способствующий пропорциональному и гармоничному развитию хозяйства и выполнению планов”.

“...Отнюдь не следует забывать, во-первых, о том, что деньги — в форме благородных металлов — остаются основой, от которой кредитное дело по самой природе своей никогда не сможет освободиться. И, во-вторых, о том, что кредитная система предполагает монополию частных лиц на общественные средства производства (в форме капитала и земельной собственности), что сама кредитная система, с одной стороны, является имманентной формой капиталистического способа производства, с другой стороны — движущей силой его развития в высшую и последнюю из возможных для него форм...

Не подлежит, наконец, никакому сомнению, что кредитная система послужит мощным рычагом во время перехода от капиталистического способа производства к способу производства ассоциированного труда, — однако лишь как элемент в связи с другими великими органическими переворотами в самом способе производства. Напротив, иллюзия относительно чудодейственной силы кредитного и банковского дела, в социалистическом смысле, вытекает из полного непонимания капиталистического способа производства и кредитного дела как одной из его форм. Раз средства производства перестали превращаться в капитал (что подразумевает также уничтожение частной земельной собственности), кредит как таковой не имеет уже никакого смысла,—это поняли, впрочем, даже сен-симонисты. С другой стороны, пока продолжает существовать капиталистический способ производства, продолжает существовать, как одна из его форм, и капитал, приносящий проценты, образуя фактически базис его кредитной системы...”⁴

Что касается пункта 4) “Финансирование капиталовложений”, то мы считаем, что автор впадает в формальные и ложные аспекты, или, что равнозначно, в фетишизм, скрывающий подлинные производственные отношения.

Данная функция будет реальной в том случае, если банк станет финансировать из собственных средств, что в свою очередь также абсурдно в социалистическом хозяйстве. То, что делает Банк, — это занимается тем, что распределяет средства национального бюджета, установленные планом капиталовложений, и выделяет их в распоряжение аппарата соответствующих вкладчиков.

В бюджетном режиме, при соответствующем действии контроля банку незачем участвовать в решениях по капиталовложениям, это является политической и экономической задачей. В материальном контроле над капиталовложениями должен участвовать не банк (это потребовало бы создания огромного и бессмысленного аппарата), а непосредственно заинтересованное учреждение-заказчик; таким образом, финансовый контроль может осуществлять Министерство финансов, которое является ответственным за государственный бюджет. Оно — единственное место, где должны учитывать прибавочный продукт для использования его соответствующим образом. Банку же следовало бы заботиться о соблюдении методики применения фондов, что является его специфической функцией.

Относительно пункта 5) “Управление валютой и международными операциями” комментариев нет.

Было бы значительно интереснее и полезнее узнать состав вкладов и их объем, почему вклады производятся той или иной группой вкладчиков и какие меры подлинно экономического характера, такие, как налоги, цены и др., рекомендуется принять для того, чтобы вклады действительно способствовали “установлению равновесия между товарным фондом и покупательным фондом населения”.

Последняя задача — 7) “Экономический банковский контроль” — полностью соответствует спорному разделу статьи Марсело Фернандеса, озаглавленному “Применение на Кубе двух систем финансирования”.

Говоря об этом, автор вновь впадает в анализ точного значения русского термина, послужившего причиной достаточного количества дискуссий, и являет миру новое значение, которое мы уже встречали у некоторых консультантов Национального банка. По нашему мнению, новое определение неудачно. Утверждение, что “хозрасчет” — это форма управления предприятием, известная на Кубе как система хозяйственной самостоятельности, и что один из принципов самостоятельности — это “относительная независимость и плановая деятельность, т. е. деятельность, подчиненная основным заданиям государственного плана народного хозяйства”, приводит нас к мысли, что в лучшем случае эти понятия автором плохо переведены.

При характеристике обеих систем не был применен метод, позволяющий легко провести сравнение между ними, — это логическая ошибка, так как нет обширной литературы по этой теме; однако мы считаем, что можно было провести более объективный анализ системы бюджетного финансирования — системы, утвержденной Советом Министров, т. е. не пустого каприза нескольких лиц, а признанной реальности.

То, что получают предприятия, — не дотации, перечисленные в банк, а наличные средства, равносильные разрешению производить затраты в соответствии с утвержденным финансовым планом, которые регистрируются в банке на раздельных счетах: для заработной платы и для других расходов. Это разделение облегчает контроль над фондом заработной платы, что неосуществимо при системе финансового самоуправления согласно ее нынешнему пониманию на Кубе. В недавнем телевизионном выступлении президент Национального банка предложил механизм контроля над счетом заработной платы, предполагающий обсуждение в каждом случае на уровне производственного подразделения, что вызовет административные сложности, если этот механизм будет введен без глубокого анализа вероятных последствий (не следует забывать, что заработная плата — часть оборотного фонда производственного подразделения) .

Существует обобщенное представление о том, что непосредственная связь с банком гарантирует анализ всех производственных факторов и невозможно провести это бдительное учреждение, но это не более чем мираж в современных условиях Кубы, и банк имеет убедительные доказательства этого утверждения в своих отношениях с предприятиями финансового самоуправления. В 1931 г. Сталин сделал следующий анализ:

“...Благодаря бесхозяйственному ведению дела принципы хозрасчета оказались совершенно подорванными в целом ряде наших предприятий и хозяйственных организаций. Это факт, что в ряде предприятий и хозяйственных организаций давно уже перестали считать, калькулировать, составлять обоснованные балансы доходов и расходов. Это факт, что в ряде предприятий и хозяйственных организаций понятия: „режим экономии", „сокращение непроизводительных расходов", „рационализация производства" — давно уже вышли из моды. Очевидно, они рассчитывают на то, что Госбанк, „все равно нам выдаст необходимые суммы". Это факт, что за последнее время себестоимость на целом ряде предприятий стала повышаться. Им дано задание снизить себестоимость на 10 и больше процентов, а они ее повышают”⁵.

В пунктах б) “Моральные стимулы, дополненные материальными, являются основной формой побуждения и совершенствования производства” и в) “На предприятиях производится контроль за стоимостью” — делается опасное упрощение...

Вопрос относительно контроля над себестоимостью ставится в моей статье “Некоторые соображения о себестоимости”. К ней я отсылаю заинтересованного читателя, не преминув отметить, что основным моментом в ней является дискуссия о возможности сознательного применения закона стоимости и что метод основан на развитии широкого и эффективного аппарата контроля, который делает эти задачи механическими.

“В этой системе принцип торговой прибыли в государственной сфере строго формален и подчинен плану только вследствие экономического расчета, учета, финансового контроля и т. д., так как предприятие не имеет своей собственности, противостоящей государственной, оно не изымает, не накапливает в собственных фондах выпущенную продукцию, не замещает свои издержки. В бюджетной системе товарные отношения купли-продажи имеют место только там, где государство продает (без кавычек) другим формам собственности; производя товарообмен, предприятие переводит в национальный бюджет посредством уплаты налогов и перечисления выручки от проданного товара общую сумму стоимости и внутренних накоплений, полученных от первого до последнего момента производства и торговли. Таким образом, если одна из формальных промежуточных операций „оплаты — взимания налога", являющихся не чем иным, как расчетным возмещением без экономического эффекта, не будет выполнена вследствие недостаточной организации или небрежности и т. д., то национальному фонду накопления не наносится ущерба при условии осуществления заключительной операции обмена, единственной в смысле экономического содержания. Эта система ослабляет концепцию группового обособленного владения на государственных предприятиях, что объективно благоприятствует развитию марксистско-ленинской философии. Она делает ненужным налог и займ с процентом, так как предприятие ничего не удерживает и не накапливает в своих фондах, ликвидируя по существу те категории, которые с развитием процесса могут вступить в борьбу между собой” (неизданная работа Луиса Альвареса Рома).

Финансирование предприятия осуществляется, с одной стороны, для того, чтобы компенсировать — при содействии учета и общественного контроля — другому предприятию овеществленный труд, а с другой стороны, возместить живой труд, вложенный в каждый процесс общественного производства. Если первое действие формально и не имеет экономического содержания, так как по существу носит компенсационный характер, и если второе заключается в выплате заработной платы рабочему, осуществляемой после использования его рабочей силы в производстве потребительной стоимости, то какой же следует вывод из этих предпосылок? Вывод такой: рабочий — это тот, кто действительно выдает кредит.

“Капиталист покупает рабочую силу прежде, чем она вступит в процесс производства, но он оплачивает ее лишь в обусловленные по договору сроки, лишь после того, как она уже затрачена на производство потребительной стоимости. Подобно остальной части стоимости продукта капиталисту принадлежит и та часть этого продукта, которая является лишь эквивалентом денег, израсходованных им на оплату рабочей силы, т. е. та часть стоимости продукта, которая представляет переменную капитальную стоимость. В виде самой этой части стоимости продукта рабочий уже доставил капиталисту эквивалент своей заработной платы. Но лишь обратное превращение товара в деньги, его продажа восстанавливает капиталисту его переменный капитал в виде денежного капитала, который он может вновь авансировать на покупку рабочей силы”⁶.

Утверждать, что банк финансирует бюджет посредством эмиссии и использования внутригосударственных кредитов и что “ввиду того, что в кубинской экономике не созданы денежные ресурсы для предоставления такого типа банковских кредитов Министерству финансов, создается инфляционное давление и возрастает потребность в иностранных кредитах”, — значит выводить вымысел за нормальные пределы, противопоставляя банковский кредит и государственную казну.

2. Цитируемые Марсело Фернандесом слова Ленина показывают лишь объективную сторону вопроса: роль банков в период монополий, но никоим образом не устанавливают четкую их роль на следующем этапе развития общества.

3. Автор забывает о том, что монополистические банки являются финансовым аппаратом супергосударств, и поэтому не переходит к анализу их новой роли на том этапе, когда государство со своим собственным финансовым аппаратом их всех объединяет; автор настаивает на том, что банк должен удерживать позицию гегемона в экономике, несмотря на социально-экономические изменения.

4. Автор забывает предупреждение Маркса о характере кредитной системы, что приводит его к механическому пониманию ее функций.

5. Марсело Фернандес, настаивая на контроле за капиталовложениями, упускает из вида функцию, выполняемую монополистическим банком при осуществлении подобного контроля, не зная изменений, уже произошедших, и тех, что произойдут в переходный период.

7. Похоже, что банк, по воле всевышнего став хозяином собственного капитала, имеет здоровые намерения помочь государству решить все проблемы путем правильною применения финансовых законов под его мудрым руководством. К сожалению, есть упрямцы, отказывающиеся от этой опеки, вызывающие финансовые беспорядки и инфляцию тем, что отказываются просить у него кредит “на выгодных условиях”.

8. Статья показывает, что товарищи из Банка используют экономические понятия, о которых здесь идет речь, как фетиши из области классической и даже вульгарной экономии...

МЕНЮ

HOME

BACK