окончание статьи Александра Тарасова Че Гевара глазами “Ома”

А Новиков морочит читателям “Ома” голову безграмотными рассуждениями о “кризисе среднего возраста” и “последовательном стремлении к Танатосу” у Че Гевары. И выдает такие вот шедевры: “Успешно посражавшись с ЦРУ, Че попал в косвенную зависимость от КГБ”. Вот так. Людям, которые сами в конфликт с КГБ никогда не вступали, теперь КГБ мерещится на каждом шагу, когда они пишут о прошлом. А между тем, на тему “Че и КГБ” есть одно интересное свидетельство. В октябре 1997 года газета “Коммерсант-Daily” опубликовала материал под интригующим заголовком “Как советский шпион вербовал Че Гевару”. Материал подготовила известная журналистка Наталия Геворкян и было это интервью с не менее известным латиноамериканистом, в прошлом – зам. начальника ПГУ, генерал-лейтенантом в отставке Николаем Леоновым. И в интервью Леонов честно сказал, что советская разведка никогда даже и не пыталась вербовать Че Гевару – ввиду явной бесперспективности этой затеи.

Должны быть какие-то элементарные понятия о профессиональной этике даже у буржуазных журналистов. Но, как видим, ни Н. Геворкян, ни М. Новиков об этих понятиях и понятия не имеют (прошу уж извинить меня за невольный каламбур).

А вот как “цитирует” Новиков прощальное письмо Че родителям: “… Я вновь чувствую своими пятками ребра Росинанта, снова, облачившись в доспехи, я пускаюсь в путь. … Многие назовут меня искателем приключений, и это так. Но только я искатель приключений особого рода, из тех, что рискуют своей шкурой, чтобы доказать свою правоту. Может быть, я попытаюсь сделать это в последний раз… Вспоминайте иногда скромного кондотьера XX века…” Этой “цитате” предпослано такое вот “разъяснение”: “…1 апреля (Че Гевара. – А.Т.) отправил прощальные письма детям, родителям и Фиделю Кастро. Они исполнены пафоса и латинских красивостей”.

Тяжело все-таки наблюдать деградацию нашей молодежной прессы. Знает ли Новиков, что такое пафос? В приведенных им отрывках никакого пафоса нет. Нет и “латинских красивостей” (латинская литература вообще не терпит красивостей, римляне ценили простоту, ясность и лапидарность; хотя, конечно, возможно, что Новиков настольно безграмотен, что под словом “латинские” он имеет в виду “латиноамериканские” – но и здесь Новиков садится в лужу: стилистически приведенные им отрывки более всего напоминают не латиноамериканских писателей, а французских, в частности, Сент-Экзюпери и Андре Мальро!).

Но не это главное. Главное то, что Новиков проигнорировал серьезные и всё объясняющие письма Че Гевары Фиделю Кастро и детям – и выбрал (хотя он не говорит об этом) именно письмо родителям. Новиков наверняка знает (об этом везде написано), что Че, известный склонностью к розыгрышам, всегда писал родителям письма шутливые, несерьезные. Но даже и письмо родителям Новиков тщательно препарировал – с тем, чтобы выставить Че этаким авантюристом с претензиями (именно такой образ должны запомнить читатели “Ома”).

На самом деле письмо Че родителям выглядит так (цитирую по И.Р. Лаврецкому – именно этим переводом воспользовался и М. Новиков):

“Дорогие старики!

Я вновь чувствую своими пятками ребра Росинанта, снова, облачившись в доспехи, я пускаюсь в путь.

Около десяти лет тому назад я написал Вам другое прощальное письмо.

Насколько помню, тогда я сожалел, что не являюсь более хорошим солдатом и хорошим врачом; второе уже меня не интересует, солдат же из меня получился не столь уж плохой.

В основном ничего не изменилось с тех пор, если не считать, что я стал значительно более сознательным, мой марксизм укоренился во мне и очистился. Считаю, что вооруженная борьба – единственный выход для народов, борющихся за свое освобождение, и я последователен в своих взглядах. Многие назовут меня искателем приключений, и это так. Но только я искатель приключений особого рода, из той породы, что рискуют своей шкурой, дабы доказать свою правоту.

Может быть, я попытаюсь сделать это в последний раз. Я не ищу такого конца, но он возможен, если логически исходить из расчета возможностей. И если так случится, примите мое последнее объятие.

Я любил Вас крепко, только не умел выразить свою любовь. Я слишком прямолинеен в своих действиях и думаю, что иногда меня не понимали. К тому же было нелегко меня понять, но на этот раз – верьте мне. Итак, решимость, которую я совершенствовал с увлечением артиста, заставит действовать хилые ноги и уставшие легкие. Я добьюсь своего.

Вспоминайте иногда этого скромного кондотьера XX века.

Поцелуйте Селию, Роберто, Хуана-Мартина и Пототина, Беатрис, всех.

Крепко обнимает Вас Ваш блудный и неисправимый сын Эрнесто”.

Согласитесь, это – нечто иное, чем то письмо, которое преподносит читателям Новиков. Очень интересно проанализировать, что Новикову не понравилось, что он вычистил. Во-первых, упоминание о марксизме. Во-вторых, декларацию взглядов (“вооруженная борьба – единственный выход для народов, борющихся за свое освобождение”). В-третьих, самоиронию Че (“хилые ноги и уставшие легкие”). И особенно интересно, что Новиков в словосочетании “этого скромного кондотьера” убрал слово “этого” (то есть с “хилыми ногами и уставшими легкими”). Так иронический “автопортрет” (Че-то, в отличие от Новикова, знал, что скромных кондотьеров в истории не было: кондотьер – это наемник (точнее – руководитель отряда наемников), он по определению алчен; Че же не был наемником) автор “Ома” превращает в клеймо. Но Новиков как раз и стремится к тому, чтобы самоиронию Че Гевары превратить в самоклеймо – чтобы читатели “Ома” запомнили Че как этакого революционного “пса войны”, “солдата удачи”.

И дальше – все в том же духе: “… заспиртованные руки Че Гевары доставили на Кубу, где им поклонялись. Спустя тридцать лет, в 1997 году, останки Че Гевары были обнаружены в Боливии. Их перевезли на Кубу и поместили в мавзолей. Выспренный языческий маразм коммунизма, которому Че Гевара сопротивлялся при жизни, настиг все же его кости. … Макабрические игры с трупом революционера…” и т.д., и т.д.

Один язык чего стоит! Вот это, например, макароническое, не существующее в русском литературном языке слово “макабрический”! Или это замечательное выражение “выспренный языческий маразм коммунизма”! Маразм выспренным быть не может по определению, маразм жалок – но Новиков таких вещей не понимает: для этого надо хотя бы знать смысл слова “маразм” (если бы Новиков его знал, он не писал бы “языческий маразм” – “языческий маразм” это все равно что “арийская математика”; и, между прочим, “маразма костей” не бывает!).

Если же перейти к сути – обнаружим, что автор “Ома” опять то врет, то передергивает. Торжественное перезахоронение останков выдающегося революционера – это не игры, это дань уважения памяти Че Гевары. Действительно, нужно быть идиотом, чтобы этого не понимать.

И рукам Че на Кубе не поклонялись! Это – не икона Казанской богоматери, никто к ним не прикладывался, на коленях не стоял и слухов об их чудотворной силе не распространял. У помещенных под стекло отрезанных американскими рейнджерами рук Че, действительно, выставляли почетный караул кубинских пионеров – и некоторые особенно впечатлительные пионеры при виде отрубленных человеческих рук падали в обморок, такое бывало. Но, впрочем, это, по-моему, нормальная реакция ребенка, свидетельствующая, по меньшей мере, о нормальном моральном климате на острове и об отсутствии на Кубе культа жестокости. И почетный пионерский караул у отрубленных врагом рук одного из лидеров Кубинской революции – тоже, по-моему, нормальная воспитательная акция: пусть дети знают, что противостоящий их стране капиталистический мир жесток, безжалостен и бесчеловечен.

Вот такой рассказ о Че Геваре подарил своим читателям журнал “Ом”. Такие вот в этом журнале работают люди.

О журнале “Ом” рассказывают одну забавную историю. Несколько лет назад в “Ом” пригласили Эдуарда Лимонова. Тогда Лимонов был фигурой модной и привлекавшей к себе внимание: скандальный писатель, основатель Национал-большевистской партии, популярной в молодежных кругах. В общем, можно сделать сенсационный материал – интервью, например.

Изложил Лимонов сотрудникам “Ома” свои взгляды, особенно почему-то напирая на ненависть к капитализму – с многочисленными примерами из опыта своей жизни на Западе.

Выслушали “омовцы” Лимонова – и надолго замолчали. Потом, придя в себя, сказали: “Нет, это не для нашего журнала. Вам с такими взглядами надо идти в какое-нибудь левацкое издание – в “Птюч”, например…”

Тот, кто хоть раз видел спонсировавшийся Березовским и попадавший под преследования прокуратуры за пропаганду наркотиков журнал “Птюч”, понимает, что для того, чтобы назвать этот журнал “левацким”, нужно либо очень сильно обкуриться марихуаной, либо ничего не знать о реальности и жить в полностью вымышленном, “виртуальном” мире.

До статьи о Че Геваре я и предполагал, что журнал “Ом” как раз живет в таком “виртуальном” мире.

Но статья о Че убедила меня в обратном. Вот ведь как тонко Бухарин и Новиков ведут антиреволюционную пропаганду, как тщательно расставляют акценты, как целенаправленно врут. Такое у оторванных от жизни людей не получится.

Во вступлении к статье Новикова зам. главного редактора “Ома” Бухарин обещал рассказать историю Че – “человека и персонажа”. Трудно понять, что это значит. Если Бухарин имел в виду, что Че – это персонаж истории, то это то же самое, что человек Че Гевара. А если планировалось рассказать о Че – персонаже какого-то художественного произведения (романа, фильма или спектакля) – то об этом в статье Новикова не было сказано ни слова.

Но все-таки возникновение рядом этих двух слов кажется мне не случайным, а глубоко символичным: Эрнесто Че Гевара был (и останется в нашей памяти) человеком. А вот авторы “Ома” – не более чем персонажи.

11–17 сентября 2000

P.S. И, как выражался Нубаррон, “пара слов лично” А. Бухарину. Парень! Если бы Че был, как ты написал, “иконой”, я бы с тобой печатно не разговаривал. Знаешь, что делают с осквернителями икон истинно верующие? Долго бьют, пока не превращают в мешок с костями. Именно потому, что Че не икона, ты до сих пор живой.

18 сентября 2000