ИСЧЕЗНУВШИЙ ТРУП.

Валье-Гранде, центр провинции, находящийся в 765 километрах (475 милях) к юго-востоку от Ла-Паса. Штаб 8-й дивизии, десять часов утра 10 октября 1957 года. Уругвайский журналист Эрнесто Гонсалес Бермехо дал выразительное описание сцены, на которой разворачивались последующие события:
"Город похож на великое множество других, со своей главной площадью, высохшим фонтаном, бюстом в память кого-то того или этого и несколькими каменоломнями. Ратуша с часами, навсегда остановившимися в десять минут шестого неведомо какого числа, аптека Хулио Дурана, бакалея Монтескларос, заведение доны Евы, которое одновременно служит и пансионом, и, конечно, церковь, которая не без доли тщеславия именует себя собором".
Боливийская военщина, торопясь похвастаться своим триумфом, созвала пресс-конференцию. Со свойственным им цинизмом, они не только не подождали, пока мертвое тело Че остынет, нет, они объявили о его смерти, когда он еще был жив, хотя в то время они были единственными, кто знал об этом. Рене Баррьен-тос сделал заявление в десять часов утра, обратившись, якобы не для печати, к группе журналистов в Ла-Пасе. В свою очередь полковник Сентено устроил пресс-конференцию в штабе 8-й дивизии в час дня. Полковник Сентено объявлял, что Че погиб в ходе столкновения с армией около Ла-Игуэры, примерно в двадцати милях от Валье-Гранде: "вооруженное столкновение продолжалось четыре часа... но Гевара, раненный в пах и легкие, погиб в самом начале..."
Командующий армией, генерал Альфредо Овандо, прибыл в Валье-Гранде в 3.50; его сопровождали генерал Лафуэнте и контр-адмирал Угартечеа. Они зашли в зал, где лежали тела погибших в ходе недавних боевых действий. У Овандо был очень напряженный вид, словно он изо всех сил старался скрыть свою нервозность. Это была какая-то странная победа, после который победители казались скорее испуганными, нежели торжествующими.
Тремя часами позже, ровно в пять часов дня, в местном аэропорту приземлился вертолет; к одной из лыж его шасси было привязано мертвое тело. Транспортной операцией, судя по всему, руководил человек, одетый в военный френч, но без знаков различия. Это привлекло внимание журналистов и заставило их решить, что он был агентом ЦРУ. Некоторые из них сфотографировали его - он был "доктором Гонсалесом". Здесь же находился его коллега Феликс Родригес. Журналисты поинтересовались у тентов, откуда они: "С Кубы? Из Пуэрто-Рико?" - "Ниоткуда", - дружно ответили те по-английски.
Родригес крикнул коллеге: "Давай-ка убираться отсюда ко
сем чертям". Кампесино, оказавшийся в это время в аэропорту, |идел, как тело пронесли мимо него: "Он выглядел невредимым.
1е было похоже на то, что он мертв. Он лежал на носилках с от-Ьштыми глазами, глядя на нас, как будто он был все еще жив". Тело погрузили в крытый автомобиль "Шевроле"-пикап и в окружении огромного количества солдат доставили в Мальтийский
госпиталь Сан-Хосе, а там положили на мраморный стол в больничной прачечной.
Медсестра Сусана Осинага раздела труп: "Он носил куртку, Брюки, черный берет, на котором была вышита - я не знаю, зелёная или красная - маленькая военно-морская звезда; на каждой ноге по три пары носок, пара коричневых, пара полосатых и пара синих". В первичном осмотре приняли участие двое врачей: подполковник Селич, который ни на шаг не отходил от тела.
На второй пресс-конференции, которая прошла в этой самой Зольничной прачечной, журналистам было представлено тело Гевары. У некоторых присутствовавших происходившее вызвало ассоциации с гиперреалистической версией картины Рембрандта "Урок анатомии доктора Тюлпа". Альберто Суасо, корреспондент агентства ЮПИ, сообщал:
"Чуть влажная прозрачность этих выразительных зеленых глаз, равно как и напоминавшее загадочную улыбку выражение, которое можно было разглядеть на его лице, ' производили впечатление, что в этом теле все еще присутствовала жизнь. Я думаю, что не был единственным из нас, журналистов, прибывших в Валье-Гранде тогда, 10 октября 1967 года, кто ожидал, что Че заговорит с нами".
Затем были продемонстрированы фотографии пулевых ранений, сделанные человеком в военной форме; те самые фотографии, которые вскоре будут опубликованы в газетах всего мира.
Военные допустили еще одну серьезную ошибку, надеясь таким образом изгнать из мира дух Че. Они пытались доказать, 1что он несомненно мертв, приводя бесстрастную рациональность фотографий трупа в качестве лживых доказательств причи-1ны. Пугающие фотографии его лица, на котором, как ни странно, несмотря на минувший год ужасного голода, продолжительных и тяжелых приступов астмы, лихорадки, разочарований, (сомнений, запечатлелось странное спокойствие отдыха, благодаря чудесам техники и агентствам новостей оказались доступными миллионам людей по всему земному шару. В соответствии с ужасной христианской традицией поклонения замученному Христу и святым, истерзанным ранами, этот образ неизбежно
- вызывал определенный строй ассоциаций: Смерть, Искупление и Воскресение.
Движимые этими призраками, кампесинос из Валье-Гранде среди устрашающей тишины сплошной вереницей прошествовали перед телом. Когда армия попыталась прекратить доступ, людская лавина прорвалась через кордон солдат. Той ночью в маленьких домишках маленького городка впервые зажглись свечи -во имя Че. Родился новый святой, мирской святой из бедноты.
В полшестого вечера высокопоставленные офицеры сфотографировались рядом с мертвым телом. Тогда же Овандо попытался вложить в уста Че слова: "Я Че; я больше стою живой, чем мертвый", - которые тот якобы произнес в момент пленения. Позднее Овандо изменит текст, не отклоняясь, впрочем, далеко от первоначальной темы: "Я Че, я проиграл". Это оказалось началом длинного потока дезинформации. Армейский офицер показывал журналистам дневник Че и "цитировал" одну из будто бы находившихся там записей: "Я никогда не думал, что боливийские солдаты могли быть такими стойкими".
Линдон Джонсон впервые узнал о смерти Че в шестнадцать часов вечера из меморандума, полученного от Уолтера Ростоу, где излагались сообщение из газеты "Пресенсиа" о захвате Че в плен, и десятичасовое заявление Баррьентоса о смерти Че. Позднее ЦРУ предоставило гораздо более точный рапорт на основе информации, полученной от непосредственных участников и свидетелей событий.
Первая реакция Гаваны была осторожной. Фидель позднее признавался, что под воздействием непрестанного потока фотографий он постепенно начал принимать факт смерти Че, но все еще ждал более точного подтверждения: это был не первый раз,
когда пресса "убивала" Че в той или иной части мира. Но чего он
не мог сказать вслух, было то, что его неуверенность была следствием происшедшей уже несколько месяцев тому назад потери связи с партизанами. Связь прервалась полностью, и даже контакты с остатками городских подпольных организаций не давали никакого результата.
Вскрытие трупа было выполнено в тот же день поздним вечером. Его провели директор больницы Абраам Баптиста и интерн Хосе Мартинес Кассо под пристальным взглядом Тото Кинтанильи, начальника разведки Министерства внутренних дел, и "доктора Гонсалеса" из ЦРУ. Составленная документация была неизбежно полна двусмысленностей. В тексте свидетельства о смерти читаем: "Смерть вызвана множественными пулевыми ранениями грудной клетки и конечностей". А в протоколе вскрытия перечислено девять пулевых ранений: два в ногах - одно в средней трети правой ноги, другое в средней трети левого бедра; два в области ключиц; два в ребрах; одно в грудном мускуле. Причина смерти здесь названа по-иному: "ранения грудной клетки и последовавшее кровотечение".
Однако некий армейский офицер в присутствии журналистов насчитал десять ран. "Дополнительное" ранение в горло не было упомянуто в протоколе вскрытия. На первых порах несоответствие прошло незамеченным, как, впрочем, и тот факт, что раны в груди были смертельными. Именно из-за этого, в случае честного вскрытия трупа, нельзя было бы утверждать, что Че был взят в плен живым, хотя и серьезно раненным, и живым находился в Ла-Игуэре, согласно версии, высказанной на второй пресс-конференции. Ну и, конечно же, он никак не мог разговаривать с теми, кто взял его в плен. Начинало выясняться, что боливийская армия замарана по самые уши. Следует еще принять во внимание то, что ее руководители хотя и смогли договориться между собой об убийстве Че, но не догадались согласовать легенды о его смерти.
Перед военными стоял и еще один животрепещущий вопрос: что делать с телом? В десять часов утра пришла телеграмма от начальника генерального штаба генерала Хуана Хосе Торреса: "Останки Гевары должны быть немедленно сожжены, а пепел развеян". Но с телом нельзя было покончить без достоверного опознания. Призрак Че мог бы оказаться даже опаснее, чем его могила. Овандо предложил отрезать у трупа голову и руки и сохранить их для последующей идентификации. Родригес, агент ЦРУ, приложил много усилий для того, чтобы убедить Овандо ограничиться руками; он доказывал, что по рукам вполне можно будет через некоторое время проверить отпечатки пальцев и что если боливийское правительство отрежет побежденному врагу голову, то стране угрожает опасность оказаться в глазах всего мира каким-то варварским племенем.
Так что в больнице должна была состояться еще одна опера- ' ция. Напряженная обстановка, в которой с самого начала проходило расчленение трупа, оказалась слишком тяжелой для одного из докторов, Мартинеса Кассо, который напился. Так что доктору Баптисте пришлось в одиночку отрезать руки покойного по запястья и поместить их в сосуд с формальдегидом. Была сделана и посмертная восковая маска, но, по словам Сусаны Осинаги, "они изуродовали лицо после того, как сняли с него восковую маску".
11 октября, примерно в три часа ночи, полковник Сентено и подполковник Селич, отвечавшие за всю операцию по сокрытию тела, дали приказ капитану Варгасу Салинасу, тому самому, что месяцем раньше захватил в засаду партизанскую группу Вило Акуньи. Он должен был упрятать куда-нибудь тела Че, а также Альберто Фернандеса Монтеса де Оки, Орландо Пантохи, Симона Кубы, Анисето Рейнаги, Хуана Пабло Чанга и Рене Мартине-са Тамайо - всего семерых человек. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы могилу Че можно было как-то обнаружить - в Боливии не должно было появиться места, где люди могли бы выказать свое уважение к мертвецу и его товарищам.
От первоначальной идеи сожжения отказались после того, как один из докторов разъяснил, насколько трудно ее будет осуществить, не имея настоящей кремационной печи.
Несмотря на принятые предосторожности и темноту, старик, работавший напротив Мальтийского госпиталя, сумел рассмотреть происходившее. Спустя десять лет он так рассказывал об этом журналисту Ги Гуглиетту:
"- Они бросили его тело в старую прачечную и забрали оттуда позже, вместе с другими. Той ночью его увезли в большом армейском грузовике. Они побросали трупы в грузовик и уехали.
- А куда ехал грузовик?
-'Кто же это может знать?"
У другого журналиста, Эрвина Чакона из "Пресенсии", которого Овандо не пригласил на банкет, устроенный для военных в Валье-Гранде, почему-то возникли неопределенные подозрения. Он провел ночь, наблюдая за происходившим около Мальтийского госпиталя, и проследил машину по следам до расположенных неподалеку казарм Пандо, где следы, оставленные грузови-: ком, исчезли. Чакону было известно, что Селич и Варгас были теми самыми людьми, которые должны были проделать грязную работу - избавиться от тела Че.
Итак, тела были доставлены на грузовике в полковые казармы Пандо, размещавшиеся на окраине Валье-Гранде, где уже были заготовлены четыре канистры с горючим, чтобы, невзирая на предупреждения докторов, сжечь трупы. Однако на рассвете 11 октября капитан Варгас отказался от этой мысли и решил остановиться на варианте тайных похорон. Похоронная команда использовала в качестве декораций строительные работы, проводившиеся неподалеку от прилегавшего к казармам аэродрома. Тела просто свалили в глубокую траншею и завалили землей и строительным мусором, который привезли на тачке.
Когда общественность начала интересоваться судьбой тела погибшего революционера, на свет божий явилась история о его исчезновении. С тех пор командиры боливийских вооруженных сил принялись изощряться в создании множества нелепых и противоречивых версий относительно места последнего упокоения Че. Торрес утверждал, что труп был кремирован, Овандо настаивал на версии тайного захоронения, и в конце концов Торрес был вынужден сообщить, что тело сначала было кремировано, а потом захоронено.
В четверть седьмого вечера 13 октября Линдон Джонсон получил меморандум Уолта Ростоу, который докладывал, что дал задание выяснить у Кори Оливера, насколько соответствует действительности информация о том, что боливийцы кремировали тело Че Гевары и что ЦРУ ответило Государственному департаменту утвердительно.
На следующий день трое аргентинских полицейских инспекторов изучили почерк в дневниках и сняли отпечатки пальца с отрезанных рук Че. Сопоставление со старыми документами подтвердило опознание.
Тем временем Роберто, младший брат Че, вместе с группой журналистов прилетел в Боливию, чтобы забрать тело брата ("Мы полетели на самолете прессы, поскольку у меня совершенно не было денег"), но получил только уклончивые ответы и противоречивую информацию от военных.
Слухи относительно исчезнувшего тела ходили самые разнообразные, от близких к реальности до совершенно невероятных. Мексиканский журналист Хосе Нативидад Росалес был уверен, что Че был захоронен в закрытом стеклом саркофаге в казармах Ла-Эсперанса, учебного лагеря "зеленых беретов". Широкое распространение получила версия, согласно которой тело Че было сожжено, а пепел рассеян с вертолета над джунглями. По другому варианту, прах был замурован в стену ратуши Валье-Гранде. Через два месяца после смерти Гевары журналист Мишель Рай произвел новую версию: тело хранится во льду где-то в холодильнике, погребе или каком-то еще складе в Ла-Пасе.
При каких обстоятельствах произошла гибель Че? Где находились его останки?
После телеграфных сообщений агентства "Интерпресс" от 11 и 12 октября, в которых излагалось содержание беседы с судебно-медицинским экспертом Мартинесом Кассо, возникли первые Достаточно определенные сомнения в официальной версии смерти. Участник вскрытия нерешительно признался, что смерть произошла в период между одиннадцатью утра и полуднем того же самого понедельника 9 октября, так что, если боевое столкновение состоялось восьмого...
В воскресенье 15 октября капитан Гари Прадо, которого кто-то из журналистов обвинил в убийстве Че, дал интервью корреспонденту агентства ЮПИ. В рассказе Прадо были определенные неувязки, но от подозрения в том, что он виновен в смерти Гева-ры, он был полностью освобожден: Че был взят в плен живым и также живым был доставлен в Ла-Игуэру. Был ли он ранен? Насколько серьезно? Об этом не сообщалось.
15 октября Фидель впервые выступил по кубинскому телевидению с официальным сообщением о смерти Че. Кастро обвинил боливийскую военную хунту в том, что они казнили Че. Это обвинение он обосновывал, опираясь на многочисленные противоречия между обнародованным содержанием протокола вскрытия и сообщения, согласно которым в момент взятия в плен Че имел ранение, но оно не было тяжелым. 17 октября боливийское правительство прислало на Кубу официальную телеграмму, в которой настаивало на версии, высказанной их военными: "Че Гевара скончался через несколько часов после того, как был живым взят в плен... из-за имевшихся у него ранений..." Но в тот же день журнал "Тайм", который, несомненно, воспользовался утечкой сведений из американского правительства, дал подтверждение словам Фиделя: "Боливийское военное командование приказало казнить Че, после того как он живым, хотя и раненым, был взят в плен". Еще через несколько дней британский журналист Ричард Готт, писавший для чилийской газеты "Пунто финал", сообщил, что уже 8 октября была допущена утечка информации для печати о том, что Че Гевара взят в плен (вероятно, это сделал сам Паппи Шелтон в гольфклубе Санта-Круса).
Лишь спустя четыре месяца, 5 февраля 1968 года, появилась первая журналистская работа, содержавшая достаточно полный обзор деталей тех двух дней - 8 октября, когда Че был взят в плен, и 9-го, когда он был казнен в школе селения Ла-Игуэра. Статья французского журналиста Мишеля Рая, опубликованная американским журналом "Рампартс", была озаглавлена "Хладнокровие: как ЦРУ казнило Че".
Время шло, и сквозь туман дезинформации начала прорисовываться истинная картина событий. Но обнаружение местонахождения тел Че, Пачо, Чанга, Оло, Рене, Анисето и Симона было куда более трудным делом. В конце восьмидесятых годов кубинские исследователи Адиса Купулья и Фройлан Гонсалес получили косвенные сведения о двух местах, в которых, предположительно, находились массовые захоронения: "участок около фундамента спального помещения казармы Пандо или же около взлетно-посадочной полосы в аэропорту Валье-Гранде. Расстояние между обоими вероятными участками захоронения - 200 метров". Однако первым нарушил официальную завесу молчания, за которой в течение долгих лет скрывалось местонахождение могил, майор Сауседо Парада, сотрудник боливийской военной разведки. Позднее он подтвердит автору достоверность нескольких ключевых моментов из той информации, которую ему удалось собрать.
А прежде чем выяснилась главная подробность тех тайных похорон, должно было пройти двадцать восемь лет. Лишь тогда Варгас Салинас, бывший капитан, а теперь отставной генерал, решил рассказать все полностью. В ноябре 1995 года Варгас Салинас сообщил о том, как он вместе с майором Флоресом командовал этим захоронением. Варгас рассказал о том, как на рассвете 11 октября 1967 года они при помощи трактора вырыли траншею около летной полосы, бросили туда тела Че и его товарищей, а потом зарыли могилу так, чтобы не осталось никаких следов.
Открытие вызвало большой шум. Командование боливийских вооруженных сил дрогнуло и принялось делать противоречивые заявления; мэр Валье-Гранде решил объявить окрестности аэропорта территорией "исторического значения", чтобы привлечь в свой забытый всеми богами город туристов. Президент Боливии Гонсало Санчес предложил организовать поиски для того, чтобы Че мог получить "христианское" погребение...
В ноябре и декабре 1995 года группа под руководством аргентинских экспертов, при участии кубинских ученых-криминалистов приступила к раскопкам участка. Розыски, проведенные на основании сведений, полученных в местных источниках, помогли разыскать второе массовое захоронение в местности Канья-да-дель-Арройо, в которой находились тела бойцов из группы Франсиско Уанки и раненых, которые были с ним. Они были убиты уже после смерти Че в Кахоне. В то время, когда писались эти строки, останки Че все еще не были обнаружены...